Дважды не присягают

О том, что следственный изолятор – не курорт, известно всем и каждому. Тюрьма – она и в Африке тюрьма. Однако мало кто знает, что условия, в которых во всех без исключения странах СНГ содержатся подследственные, то есть те граждане, вина которых еще не доказана (и среди них часто попадаются действительно невинные люди!) намного хуже тех, которые ожидают заключенных в колонии любого – самого сурового – режима. Душегубка на тридцать – сорок человек без права свиданий и переписки, и казарма с порядками ничуть не строже армейских, как говорят в Одессе, – две большие разницы.

Поэтому узники СИЗО всеми правдами и неправдами стремятся как можно быстрее покинуть свое временное пристанище и отправиться туда, где им предстоит провести большую часть отмеренного судом срока. Известны случаи, когда эти несчастные даже сбрасывались деньгами на бензин, так как у службы, отвечающей за их этапирование к постоянным местам лишения свободы, долго не находилось средств на заправку спецтранспорта.

В отличие от остальных собратьев по несчастью Боча на зону не спешил. Наделенный от природы острым умом и достаточно образованный – как-никак институт закончил (правда, заочно), он прекрасно понимал, что сможет бороться за восстановление справедливости, только находясь в изоляторе. После суда – кричи не кричи, пиши не пиши – никто не станет тебя слушать.

Да и чувствовал он себя здесь вполне комфортно. Чуть ли не ежедневно к Валерию поступали «дачки»: сигареты, питание, чистое белье, свежая периодика… За его же деньги менты как следует отремонтировали «застенки», установили телевизор. В камеру к «авторитету» селили только самых достойных, тех, кого он лично отбирал. Туберкулезников и бомжей туда конечно же не направляли.

А однажды его проведал капитан Гузь.

Беседа протекала с глазу на глаз в следственном кабинете, у дверей которого дежурил «подогретый вертухай», но у нас есть возможность воспроизвести ее практически без купюр.

– День добрый, Михайлович! – начал Гузь.

– Здоров, брателло… Что нового на воле?

– Карпуша тебе привет передавал.

– Ты имен на всякий случай лучше не называй.

– Понял. Он просил, чтоб ты его больше не тревожил.

– Заметано.

– С «терпилой» я уже перетер…

– Ну и…

– Забирать заяву Семчук категорически отказался.

– Тогда сделай так, чтобы он исчез из города! Можно – навсегда, – скрипнул зубами Бочаров.

– Это только усугубит твое положение.

– Не думаю.

– Ты предполагаешь, а я знаю… Не убирать его надо, а сделать союзником.

– Как?

– Тебе лучше знать…

– Я подумаю…

– Слабинку можно найти у каждого. Бабы, наркотики, валютные махинации, незаконное предпринимательство…

– Постой, у него есть сын…

– Это уже тепло!

– Мы как-то проведывали его…

– Хорошо… Черкни мне адресок на всякий случай…

– Вот, держи. Что ты хочешь предпринять?

– Может, сообщить об этом телке «терпилы»?

– Слишком мелковат повод для скандала, – засомневался Боча.

– Тогда припугнем его, мол, будешь упорствовать, пацану – капут!

– Это можно…

– Как его звать?

– Санька.

– Да… Еще… Мне лично светиться нельзя… – Гузь внимательно посмотрел на «авторитета».

– Возьми кого-нибудь из моих пацанов… Хотя… Этот козел всех их хорошо знает – напишет еще одну заяву, тогда мне точно отвертеться…

– Для такого дела лучше пригласить чужака.

– Пожалуй, я могу подогнать одного львовского кореша. У тебя есть мобила?

– Нет, но если надо…

– «Надо, Федя, надо»… Придешь завтра, все и обсудим!

На следующий день Гузь снова навестил авторитетного арестанта. Тот набрал номер и сказал в трубу:

– Артурчик? Это Боча. Я из подвала. Дело к тебе есть… Нет, не мокрое. – Он громко рассмеялся. – Будь шестнадцатого возле универмага. В три часа дня… К тебе подойдут. Юра его звать. Ты на той же тачке? Сорок два – одиннадцать. Тогда о’кей. Ждем… Ну, покедова!

Спустя мгновение Валерий отдал мобилу Гузю и при этом добавил:

– Номер запомнил? У него «мицубиси»…

Глава 13. «Джеймс Бонд»

После непродолжительного разговора с мужчиной, угрожавшим лишить жизни его единственного (да и то незаконнорожденного!) наследника, энтузиазма у Семы совершенно не поубавилось. Втайне он надеялся сразу после суда над Бочей получить очередной обещанный «конторой» крупный куш, все равно – наличкой или в виде маковой соломки, с продажей которой проблем не наблюдалось, да и рвануть куда глаза глядят (а глядели они в очень дальнее зарубежье) со своей ненаглядной Тамарочкой. Для достижения такой «высокой» цели жизнью байстрюка можно и пренебречь.

В характере этого мелкого человечка было обращать себе на пользу малейшие и, казалось бы, самые неблагоприятные повороты судьбы. Поэтому, пообщавшись с «грязным шантажистом», Анатолий ничуть не расстроился, – наоборот, воспрянул духом и решил немедля поставить своего патрона в известность о том, что его услуги дорожают.

– Алло, Степан Петрович? Это я.

– Слышу.

– У меня просьба.

– Говори.

– Не могли бы вы прислать еще немного денег? Мне надо ненадолго скрыться. Хотя бы до суда…

– Это еще зачем?

– На меня наезжают.

– Кто?

– Не знаю – они не местные. Подкатили целой кодлой, угрожали убить сына…