Дважды невезучие

– Ну, если только всухомятку, – капризно скривилась Витка, также инспектируя состояние нашего продзапаса. – Молоко-то исчезло…

– Как? – удивился Зорган. – Кому эта дрянь понадобилась?

– Так! – передразнила его Кайра, переворачивая опустевшую тару, из которой не вытекло ни капли жидкости. – Кувшин – цел, но молока в нем нет. Кто-то его выпил…

– Нашелся же дурак, – уничижительно хмыкнул эмпир. – С детства молоко не люблю.

– Молоко не вино – много не выпьешь, – согласно поддержал Вольдемар. – Невелика потеря. Там, за оградой кладбища, я заприметил ручей, сейчас сбегаю за водой, и позавтракаем.

Во время завтрака друзья обменивались шутливыми репликами, радуясь погожему деньку, одна я молчала, задумчиво хмуря лоб. Мне не давала покоя пропажа молока… Интересно, кто на него позарился? Не удостоив вниманием ни хлеб, ни колбасу… Наверное, тот, кто тоже, как и все местные жители, испытывает затруднения с употреблением твердой пищи… Но вряд ли кто-то из местных жителей отважился посетить кладбище ночью… Хм, проверить бы!

День мы провели в блаженном ничегонеделании, загорая на солнышке, но стараясь на всякий случай далеко от часовни не отходить.

– Хорошо быть гусеницей, – вслух завидовала Кайра, наблюдая за ползающими по кустам насекомыми, – ешь-ешь-ешь, потом закутываешься, спишь-спишь-спишь, просыпаешься – и оп-па, ты красавица! Без какого-либо приложения сил.

– Лентяйка! – насмешливо прокомментировал ее слова слепой. – На этом острове ничего задаром не дается. Хочешь стать счастливой – паши!

– Пашут на волах! – сердито огрызнулась мечница. – А я – девушка, причем эльфийка, причем благородного происхождения. Чуешь, к чему я клоню?

– И к чему? – лениво хмыкнул Стрелок.

– Чего я пожелаю, должно исполняться само, – высокомерно задрала носик девушка. – Или пусть мужчины выполняют!

– Ага, – поддакнул слепец. – Узнав, чего возжелала женщина, не спеши выполнять. Подумай, чего она захочет после того, как ты сделаешь то, чего она хотела первым!

– Ужинать, жениха-красавца и мир во всем мире, – начала загибать пальцы Кайра. – Причем именно в такой последовательности.

Тут же выяснилось, что есть хотят все, ибо солнце уже клонилось к закату, а завтрак мы давно переварили. Да и много ли значит какая-то корзинка провианта на такое количество молодых, здоровых желудков…

– Вот меня бесит, когда комар прилетает и жужжит над тобой, – ворчал Зорган, обмахиваясь лопухом. – Прилетел есть – ешь молча!

Я заглянула в прикрытую таким же лопухом корзинку, в которой, свернувшись одним уютным клубочком, дрыхла неразлучная троица – дракон, крыса и паучишка, – и решительно поднялась. Правильно Трей говорит: не можешь противостоять навалившимся проблемам – противолежи им. Но я придумала план получше.

– Пойдешь со мной в деревню? – тихонько спросила я у развалившегося под кустом Бальдура, незаметно для остальных дергая того за рукав. – Пока от безделья не помер!

– Думаешь, в деревне найдется более интересный повод для смерти? – с готовностью улыбнулся орк. – Смеркается. – Он пальцем указал на зажигающиеся в небесах звезды. – Не слишком ли позднее время для визита к старосте Димитру? – Однако Бальдур довольно ловко отполз от кайфующей на травке компании и встретил меня на ведущей к Сопянкам тропинке.

– Самое подходящее время, – заверила его я, бодро шагая прочь от кладбища. – Еды раздобудем, а заодно – проверим мою интуицию…

– Как это? – заинтересовался орк. – Кстати, а почему ты не Зоргана с собой позвала?

– Подумала, вдруг нам пригодятся твои магические таланты, – пояснила я. – К тому же больше всего на свете я боюсь шустрых деревенских жителей и темноты.

– Ты? Темноты? – не поверил парень. – Почему? Сама ведь говорила: темнота – друг молодежи!

– А кто его знает, сколько там, в этой темноте, скрывается деревенских жителей! – подмигнула я.

– Ничего не понимаю, – почти растерянно вздохнул орк.

– Не расстраивайся, подозреваю, скоро поймешь, – утешила его я.

И ведь не ошиблась, как в воду глядела…

Пока мы добрались до Сопянок, пока вступили на деревенскую улицу – установилась такая жуткая темень, что хоть глаз выколи. Как ни странно, но свет в домах не горел, а над самой деревней нависла глухая, какая-то противоестественная тишина, не нарушаемая ни малейшим звуком.

– Жутко тут! – поежился Бальдур. – Неужели они так рано спать ложатся?

– А давай проверим, – предложила я, заворачивая в первый попавшийся двор, поднимаясь на крыльцо и беззвучно отворяя ведущую в дом дверь.

В горнице не было никого… На широкой лавке мы обнаружили аккуратно застеленную постель, красиво укрытую вышитым покрывалом.

– Холодная, – сообщил мой спутник, прикасаясь к покрывалу. – Да здесь лет сто никто не спал. И кажется…

– Тише! – шикнула я, спешно прикрывая ему рот ладонью. – Слышал?

– Ыгы! – кивнул Бальдур, испуганно таращась поверх моих пальцев. – Кажется, это в подполе шумят. Может, мыши?

– Здоровенные же у них мыши, наверное, в детстве не болели! – криво усмехнулась я, цапнула со стола кривобокий подсвечник, запалила свечной огарок и взялась за кольцо красующейся посреди кухни крышки подпола. – Подсоби…