Дважды похищенная (СИ)

— Не показалось. Человеческая самка твоя в положении. В мой дворец, прислугой для жены, Зарина попала из Человеческого квартала. Видимо, девчонка вернулась туда, после того, как от тебя сбежала. Я бы вернул её отцу будущего ребёнка, но кто он, Зарина мне не признавалась, — ответил, упрекая взглядом жену в сокрытии такой информации, Шурхэн.

Он понемногу успокаивался, его объятия стали свободнее, и Тамила тут же воспользовалась этим, чтобы немного повернуть голову и вставить пару слов.

— У неё сейчас целых пять женихов. Каждый согласен взять её в жёны и растить малыша, как своего. Все настолько прекрасные и достойные мужчины, что моя бедная Зариночка никак не может выбрать, а, может, уже и выбрала, пока мы путешествуем, — чрезвычайно довольная тем, что вместо подруги как следует ответила этому монстру, Тамила довольно улыбнулась. Пусть теперь локти кусает!

— Видимо, придется продолжать праздник без лорда, — задумчиво протянул Шурхэн. — Впрочем, милая, тебе пора отдыхать. Твой первый выход в свет меня очень впечатлил, поистине незабываемо.

Не заботясь о том, что вышагивает в толпе разряженных гостей совершенно голым, Шурхэн подхватил жену на руки и направился в отведенные для них покои.

А Барэс уже несся по лесу.

Глава 36

Во второй раз, меньше, чем за три месяца Барэс стремглав летел в столицу.

Это он-то всегда считал себя выдержанным и спокойным? С появлением в его жизни Зарины вся выдержка и хвалённое спокойствие разбились, словно хрустальный кубок, брошенный оземь — вдребезги! За все его семьсот лет такого накала ощущений с ним, уважаемым лордом Восточного клана, не было! Да уж, чего говорить, он не оставался перед стаей и всем советом без штанов уже лет пятьсот. Бета… Ему простительно, не перешагнувший и сотый свой юбилей, он ещё мальчишка перед ним, Барэсом, хоть очень силён, конечно.

Восточный лорд раньше никогда не терял контроль над своими эмоциями и чувствами, в любой ситуации, всегда учитывал последствия.

«Богиня! С того дня, как мой нос повернулся в сторону этой несносной человечки Зарины, я сам себя не узнаю. Я никогда и никого так не хотел! Жаль, не сразу понял, насколько мне нужна эта, именно эта, самка. Р-р-р-р… Не знаю, что сделаю с этой нахалкой и как накажу её за побег» — думал Барэс, широкими неслышными прыжками преодолевая милю за милей.

Ночной лес стоял в снегу. По бокам укатанной лесной дороги лежал нетронутый белый ковёр. Тишина и безмолвие. Только бледная луна, придавая окружающему голубоватое сияние, сопровождала оборотня в пути.

«Она же беременна! Неужели правда? Не поверю, пока сам не унюхаю», — Барэс боялся впускать в своё сердце такую долгожданную радость, опасаясь горького разочарования. — «Если это правда, то всё случилось в нашу последнюю ночь. Как я мог не проверить её живот, уходя! Просто уже не верил… Да ещё ревновал и злился за то, что палкой на меня замахивалась». - метались в голове беспокойные мысли и волк ускорял бег.

Он, не задерживаясь, миновал постоялый двор на середине пути до столицы, ещё до рассвета. Даже на миг не возникло мысли остановиться и передохнуть. Если бы он не поспал немного перед праздником после поединка и решения самых насущных вопросов, из-за чего и опоздал вечером к гостям, он мог бы и не выдержать такого темпа. Загнал бы себя, как лошадь.

«Всю душу мне перевернула, заноза человеческая! После её побега не хотел ни одной самки! А она, единственная, которая так желанна и нужна, сейчас в чужом доме с какими — то пятью. Та-а-ак, спокойно, спокойно, нужно держать себя в руках. Возможно, эта маленькая ветреная поганка действительно носит моего волчонка… Нет! Ну, Богиня, почему она убежала? Я же отправил к Зарине служанку, и та позаботилась о ней: накормила, одела! Что не так? Невозможно понять этих человечек!»

Ревность при мысли о других мужчинах скручивала Барэса так, что он сбивался с бега.

Ближе к обеду он, совершенно обессиленный упал у ворот поместья Беты, не в состоянии даже двинуть лапой, и отключился.

Очнулся восточный лорд на ворохе сена в конюшне, куда его затащили сердобольные охранник и конюх.

Волк встряхнулся, прогнулся вытягивая лапы. Оглядел место, где оказался. Понял, что угодил в конюшню и. замер, услышав снаружи переливы звонкого женского смеха и знакомый голосок. Зарина! В душе Барэса поднялась сокрушительная волна счастья, которая перекрыла на миг дыхание волка. Однако, были, в доносящихся с улицы звуках, какие-то тревожащие его нотки.

Барэс с оглядкой подкрался к воротам конюшни и осторожно осмотрел окрестности.

В парке поместья, по узким заснеженным дорожкам, со звонким смехом его человечка Зарина каталась на маленьких детских саночках, которые тащил оборотень в волчьей ипостаси, споро бегущий впереди и держащий в зубах длинную верёвку от санок. Ещё двое волков носились по бокам, оберегая девчонку от падения.

У Барэса так челюсть отвисла, что на снег даже упала капля слюны.

— Что болезный, очнулся? — подошёл к ошалевшему лорду конюх. — Пойдём, тебя у нас на кухне накормят, а потом расскажешь, что с тобой приключилось.