Дважды похищенная (СИ)

В углу бального зала стоял клавесин. Осмелевшая Тамила подошла к инструменту и робко заиграла нежную любовную песню. Чуткие оборотни притихли, прислушиваясь. А едва женщина, почувствовав одобрение, запела, гости праздника сразу прекратили разговоры и развернулись к ней.

Шурхэн заслушался, с восхищением открывая свою пару с совершенно новой стороны.

— А что я вообще о ней знаю? — прошептал он себе под нос, загораясь неистовым желанием узнать как можно больше.

Альфа восточного клана вошёл незамеченным. Всё внимание его гостей было приковано к поющей человеческой женщине, подыгрывающей себе на клавесине.

Он тоже с удовольствием прислушался к весьма и весьма приятному голосу и вдруг, ноги сами понесли его к певунье. Манящий аромат, так похожий на запах его человечки, витал вокруг этой незнакомой женщины. Барэс, не совсем соображая, как зачарованный, шёл, улавливая носом притягивающие нотки волнующего запаха.

Лорда заметили, со всех сторон раздались громкие приветственные возгласы. Восточная стая чествовала своего альфу. Но Барэс словно не слышал. Он уже подошёл и обнимал растерявшуюся Тамилу, по-хозяйски высоко приподняв её со стула у клавесина.

Лорд зарывался носом в затейливую вышивку на груди, где приятный аромат слышался наиболее сильно.

— Чья бы ты не была, девочка, я забираю тебя в свой гарем! Ты невероятно пахнешь, милая! — проурчал Барэс, в возникшей в бальном зале абсолютной тишине. Все гости ясно слышали каждое его слово.

От такой наглости Шурхэн на несколько секунд будто окаменел. Потом взревел так, что задрожали стекла и мгновенно обратился, так, что клочки ткани его парадного костюма разлетелись по залу.

Гости расступились так быстро, словно вода схлынула, прижались к стенам, но не расходились, снедаемые любопытством.

Барэс тоже обернулся на рёв, перед этим бережно поставив Тамилу на ноги. Завидев оборотня в волчьей ипостаси и боевой стойке, зарычал в ответ, сбрасывая одежду и превращаясь.

Но женщина уже знала особенности оборотней и сообразила, что Барэс Зарину на её платье унюхал.

Она быстро подбежала и встала между волками.

Недовольное грозное рычание раздалось и спереди, и сзади Тамилы. Все двуликие, затаившиеся в зале, казалось, даже не дышали. Они опасались попасть под горячую руку, но не уходили, так как умирали от любопытства. Члены совета клана полуобернулись и чуть приблизились, готовясь вмешаться в грядущую схватку, чтобы не допустить гибели и своего лорда, и королевского Беты. И то, и другое, могло привести к уничтожению всего клана. Маленькая человеческая женщина стояла между двух огромных рыкающих хищников с оскаленными клыками и горящими дикой яростью глазами.

— Шурхэн, — дрожащим голосом позвала, и, наполненная тихим ужасом и отчего-то понимая, что должна пояснить, быстро затараторила. — Это из-за платья, наверное. Мне его Заринка целый месяц шила-вышивала. Вот её запах и въелся. Она, подружка моя, от него беременная, от этого твоего лорда восточного, Барэса.

— Зарина? Моя девочка живёт в твоём доме, Бета? — за спиной Тамилы вдруг раздался уже вполне человеческий голос.

Она, обернувшись, увидела совершенно обнажённого мужчину и быстро отвернулась, чтобы тут же уткнуться носом в голую грудь своего мужа, также вернувшего себе человеческий облик и абсолютно раздетого.

Впрочем, мужчин нагота не смущала. Шурхэн настолько крепко прижал к себе жену, что она даже шелохнуться не могла. Одна его рука собственнически обнимала Тамилу за талию, а вторая обхватила пятернёй за голову и буквально впечатала её в тело. У Тамилы еле получалось дышать, не то, чтобы говорить. Но она чувствовала, что сейчас лучше стоять тихо и не пищать.

— Так это ты, тот самый мучитель, который молоденькую человечку держал на привязи, заставлял тяжело работать прачкой, нежными человеческими ручками в ледяной воде возиться, царапал крошку до крови и насиловал? Тот, которого она так отчаянно боится, что сбежала даже беременная? — спрашивал Бета насмешливо и едко.

В Шурхэне сейчас говорила ревность. Он никогда серьёзно не относился к обвинениям Зарины в сторону отца её будущего ребёнка. Работала прачкой? Так все рабыни работают, и прачками, в том числе. Насиловал? Так все оборотни человечек… Царапал? А как не оцарапаешь, когда от сильного удовольствия когти сами, бесконтрольно вытягиваются? Его Тами тоже иногда с царапинами ходит, даже сейчас. Терпел эту юную вертихвостку в доме только потакая капризам беременной жены. И, кстати, сам бы эту егозу привязывал. Все проделки жены — её вина. Даже в сегодняшнем непослушании, когда Тами к прачкам сбежала, эта негодница виновата. А как она сейчас пятью его воинами вертит? Как псы служебные у неё под ногами. Он бы ей. Если бы ему удалось раньше узнать, от кого беременна эта беспокойная самка, он давно бы вернул её в восточный клан. Тогда и поединка сегодняшнего не было бы.

Но сейчас Шурхэн дико злился на Барэса за его выходку с Тамилой.

— Да. Это всё я, — голос Барэса стал хриплым. — Не понял. Там… мне показалось… что-то про беременность.