Дважды предавшие. Бригада СС «Дружина»

Два офицера, связанных с Гилем еще со времени создания Боевого союза русских националистов, — М.В. Егоров и М.А. Калугин, были откомандированы из «Дружины» в Дабендорфскую школу РОА. Егоров закончил войну в должности заместителя начальника отдела пропаганды штаба ВС КОНР, а Калугин стал начальником личной канцелярии А.А. Власова (в сентябре 1944 г. он передал эту должность К.Г. Кромиади), а затем служил в Управлении безопасности КОНР. Обоим удалось избежать репатриации, оба легализовались в американской оккупационной зоне и обосновались в Мюнхене. Егоров умер в 1952 г., Калугин — в 1954 г.[1011] В чем-то схожей оказалась судьба Г.В. Клименко. Ему посчастливилось дожить в Аргентине до 1980-х гг.

Эсэсовские разведчики — покровители Гиля из СД, участники операции «Цеппелин» — за редким исключением успешно преодолели денацификацию, и в дальнейшем в той или иной мере помогали американской и западногерманской разведке бороться с «коммунистической чумой».

Многие советские партизаны, рядом с которыми Гиль провел последние месяцы своей жизни, попытались в своих воспоминаниях охарактеризовать командира 1-й Антифашистской бригады, оценить его действия в годы войны. Эти мнения разнятся.

Например, бывший начальник штаба 3-го отряда бригады «Железняк» С.М. Табачников полагал, что «Родионов был, прежде всего, хорошо подготовленным военным. Решение о переходе к партизанам выглядело искренним. Он перешел, чтобы помочь России, как он говорил, освободиться от оккупантов. И очень хорошо воевал с немцами. Попав в плен, скорее всего, проявил слабость, но вскоре понял, на какой путь вступил. Что было бы с ним после войны, останься он в живых? Не знаю. Но не думаю, что он оказался бы в лагерях… Вину свою он искупил»[1012].

Почти восторженно оценивал Гиля бывший комиссар 1-й Антифашистской бригады И.М. Тимчук: «Настоящий русский человек с храбрым сердцем. Вот мое впечатление»[1013].

Надо сказать, что не все разделяли подобный оптимизм в отношении возможной участи Гиля. Партизанский художник Н. Обрыньба свидетельствует, что бывший начальник оперативной группы ЦШПД В.Е. Лобанок однажды заметил: «Может и лучше, что такой конец; и не было огорчений, если бы он [Гиль. — Примеч. авт.] попал в Москву»[1014].

Полностью лишено подобной апологетической патетики мнение бывшего начальника БШПД П.З. Калинина: «Опытным командиром показал себя в боях Гиль-Родионов. Он погиб в борьбе с фашистскими захватчиками. Тем не менее и сейчас, когда пишутся эти строки, я не могу назвать его патриотом. Разве можно умолчать о карательных экспедициях против партизан, в которых участвовали “роавцы” под его командованием. Разве можно забыть о зверствах, которые чинили они над мирным населением в Кличевском, Лепельском и некоторых других районах… Вот почему я и поныне не считаю возможным сказать доброе слово о В.В. Гиль-Родионове»[1015].

Что касается позиции специалистов, то она в основном негативная. Так, известный отечественный исследователь партизанского движения В.А. Пережогин пишет о Гиле следующее: «Объясняя впоследствии причины своего предательства, он говорил: “Я думал, что немцы победят, но им не удастся покорить наш народ и борьба с оккупантами будет продолжаться. Чтобы возглавить эту борьбу, нужны политическая партия, вооруженная сила, подготовленные люди. И я решил воспользоваться моментом”. Трудно верится в миссионерское призвание еще одного “освободителя” русского народа, пытавшегося как-то облагородить самое обыкновенное предательство. Почувствовав недоверие своих хозяев, угрозу ареста, а также рост антифашистских настроений среди личного состава, Гиль-Родионов решился на переговоры с партизанами»[1016].

Ту же самую точку зрения разделяет известный белорусский историк Н.И. Смирнов. Он, в частности, отмечает, что «сейчас можно, конечно, по-разному оценивать поступки и практические действия Гиль-Родионова. Однако при всех “за” и “против” патриотом своего Отечества он, по большому счету, не был»[1017].

Это, однако, была не последняя точка в истории Гиль-Родионова и «Дружины». В августе 1991 г. следопытами поискового отряда «Поиск», при активнейшем содействии бывшего «дружинника» и партизана Г.С. Маркова, в районе деревни Накол Глубокского района были найдены останки полковника Гиля. В сентябре 1991 г. останки бывшего русского эсэсовца и советского партизана были перезахоронены в городе Ушачи в центре братской партизанской могилы. На церемонию были приглашены дочь комбрига Марина Владимировна Щербина из Харькова и сын Вадим Владимирович Гиль из Минска[1018].

Источники и литература

Архивные материалы

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ):

Ф. 5761 — Общеказачье объединение в Германской империи. Прага, 1939–1945 гг.

Оп. 1. Д. 11

Ф. Р-9526 — Управление Уполномоченного СНК-СМ СССР по делам репатриации

Оп. 6. Д. 1226.