Дважды Проклятый: Слияние

Древо утробно закричало и нанесло сильный удар посохом по барьеру Даниэля.

БА-АМ.

Барьер замерцал, но выдержал. Древо продолжало давить, и в какой-то момент с конца посоха хлынул напор ядовитого ихора, норовя утопить и растворить наглеца.В это же время от Мэтью в сторону барьера с огромной скоростью ползли двухметровые пиявки. Добравшись, они присасывались к пологу мрака, начиная интенсивно сосать энергию, что, в свою очередь, стоило им жизни. Твари дохли пачками. Но своей цели они добились, в какой-то момент барьер стал практически прозрачным, и в следующий миг треснул. Дерево одобрительно зашелестело и усилило напор.Мэтью внимательно наблюдал, чтобы не упустить момент для смертельного удара. Все было в его пользу, но от чего-то Персту было не по себе, все его естество кричало о надвигающейся опасности. И чувства его не подвели.Когда барьер пал, мир начал выцветать, а время замедлять свой ход. Первобытный ужас забрался в самое нутро Перста Гнили. Происходило что-то неправильное, противоестественное. Взгляд Мэтью переместился на Даниэля, что стоял запрокинув голову вверх, он выглядел ужасно. Одежда местами отсутствовала, не выдержав прикосновения кислоты и яда, левая рука в ожогах и язвах повисла плетью, общая бледность и вытекающая кровь из ран говорили о его плачевном состоянии. Похоже барьер в некоторых местах сломался, пропуская яд разложения древа внутрь. Но бросалось в глаза другое, на коже груди где располагалось сердце мерцал знак, таких символов Перст Гнили не знал.

Мир на мгновение потемнел, чтобы явить перед израненным Даниэлем нечто, оно зависло над ним словно задумавшись.

В какой-то момент по черной жиже разошлась волна, потом вторая, за ней третья. Тысячи голосов зашептали. Женские, мужские, старые, юные, они восхваляли, проклинали, спорили и соглашались. Но внезапно все замолчали, нечто замолчало вглядываясь в Даниэля, чтобы в следующую секунду тысячи голосов завыли в унисон:

– Сердце?!.. Достойный?!Достойный! Благословленный! Подходит! –, голоса на перебой кричали одни и те же слова словно пытаясь перекричать друг друга. Нечто задрожало и запузырилась, с глухим треском аморфная жижа стала раскрываясь на две равные части, чтобы явить девушку. Ее кожа была соткана из тьмы что поглощал свет, радужки глаз были красными, как кровь, длинные волосы спускались на землю, сливаясь с жидкой тьмой, что распространялась все больше с каждым ее шагом.

Девушка остановилась возле Даниэля и нежно коснулась его лица, смотря прямо ему в глаза.

– Ты сумел порадовать Меня. –, ее голос проникал в самые потаенные части души, Перст не мог пошевелить ни одним мускулом. –, Я лично заберу твою плату, Даниэль. –, наклонившись, тихо прошептала она. Ее вторая рука легла на грудь, где находилась печать подношения тьме, она нежно поглаживала узор. Секунда и рука пробила его плоть, обхватив сердце. Кровь, хлынувшая из раны, мгновенно сгорела в темном пламени. Взглянув на колышек, что так и торчал из плеча Даниэля, она с брезгливостью коснулась его. Великая Реликвия Света колышек Господня загорелся черным пламенем и превратился в пепел за пару мгновений. Даниэль закашлялся, его лицо застыло в гримасе боли, словно он хотел закричать, но не мог. Девушка же, повернувшись к Даниэлю улыбнулась безупречной улыбкой, она наслаждалась всем происходящим. – Как давно, я не лакомилась сердцем. Даже это святая дрянь в твоем теле не испортила мне настроение. Твое сердце, переполненное ненавистью и жаждой мести очень прелестно, мой дорогой. –, на этих словах она облизнула руку от остатков крови Даниэля. – Я забрала плату, надеюсь новое сердце тебе понравится. Хоть и не долго, но ты, мой мальчик, будешь воплощением моей силы. Не прощаюсь с тобой…