Дважды проклятый

Не, до выполнения основной линейки специально заходить к ним не буду. После уничтожения статуи мне, скорее всего, придется куда-то сваливать, поэтому лучше нигде не светиться. Ллос хоть и может обнаружить меня в инвизе, но для этого мне нужно находиться в пределах видимости богини, и я не горю желанием попадать ей на глаза. Зашибет в сердцах за содеянное, а потом будет рыдать у камня привязки, ага…

Я улыбнулся, вытащил из сумки фламберг, положил на колени и аккуратно провел ладонью по клинку.

Так, что еще? Летающего маунта получу в Кин Мараде, на тот же алтарь положу и глаз Орхена – не знаю, правда, зачем, но хрен ли его просто так таскать в сумке? С Заветом вроде все понятно, но есть еще одно задание, которое мне самому брать не хочется. С трупа легата Первого Экспедиционного Корпуса я поднял письмо. Ничего особенного – редкий квест на доставку почты. Его нужно передать герцогу Гельту – главе тайной канцелярии короля Райана. Не знаю, что там внутри, но лично общаться с герцогом мне совсем неохота. Поэтому отдам письмо Карту, он примет задание и поделится им со мной. Паладин сдаст квест, я получу свою репутацию, и все будут довольны. А те монеты, что положены за доставку почты, Карт пусть оставит себе – ну, или раздаст беднякам. Кстати, уже двадцать один час прошел с того момента, как мы расстались. Пора возвращаться.

Сейчас. Еще пара минут…

Я открыл меню, раскидал характеристики поровну между здоровьем и силой, поднял Силу Умертвия до пятого уровня, сделал массовое Лечение десятым, а обычное – двадцать восьмым. Затем поднялся, кинул на плечо меч и вывел перед глазами обновленные числа урона:

«Порыв темного рыцаря ХII» – 2 656 265 – 2 771 754 урона Истинной Тьмой.

«Сокрушение ХII» – 2 109 386 – 2 201 099 – урона Истинной Тьмой.

«Казнь ХII» – 2 109 386 – 2 201 099 – урона Истинной Тьмой.

2 890 641 – 3 016 321 – урона Иистинной Тьмой, если у противника меньше 20 % ХП

«Аура Тьмы IV» – 360 002 – урона Истинной Тьмой в секунду.

Экипировка решает. Два масштабируемых кольца, меч и средний обвес подняли урон так, что за десять секунд критов на основном навыке противник потеряет больше ста миллионов ХП. Все та же «стеклянная пушка», но только сейчас я гораздо больнее стреляю.

Какое-то странное ощущение… Я положил клинок на левую ладонь, прикрыл глаза, прислушался к себе и… со вздохом разочарования покачал головой. Первый восторг прошел, и сейчас я не чувствовал ничего, кроме усталости. Никогда в жизни не держал в руках фламберг. А тут вот он, да ещё и такой… Не, определенно со мной что-то не так. Ведь совсем иначе я представлял момент, когда у меня появится личное масштабируемое оружие. Почему-то вспомнился наш последний бой на арене, окровавленный труп Лимы и перекошенное лицо Диса. Сейчас я в соло[25] легко раскатаю любую пятерку «Самсунга», только что мне это даст? Масштабируемые легендарки всегда являлись символами удачи владельца, предметами черной зависти. Наверное, и сейчас та же история. Только мне уже глубоко пофигу на чью-то зависть и чье-то внимание. Меня больше волнуют насущные проблемы.

Я ведь даже не знаю, чем займусь, если все-таки выживу. В Антруме точно оставаться не стоит. Канал мой приказал долго жить вместе с ушедшим навсегда миром, да и скакать по крышам от гвардов[26] – такое себе занятие. Разбойнику еще нормально, но Рыцарю Смерти уже как-то не комильфо. В общем, о чем думал час назад, к тому и пришел. Винета для меня – лучший выбор. Сгоняю в Вайдарру, повидаюсь с Майком и сразу назад. Рыцарю Смерти среди нежити самое место.

Придя к такому решению, я окинул взглядом опустевшую крипту, подошел к чаше и, стянув перчатку, коснулся ладонью камня. Даже на Земле люди благодарят высшие силы, а уж тут-то этим тем более не стоит пренебрегать. Особенно в том случае, если одна из них назвала тебя сыном и подарила масштабируемый меч.

– Спасибо, мама, – негромко произнес я – и почувствовал, как по телу прокатилась волна приятного холода.

Она откликнулась, или мне просто кажется?.. Нет, я не идиот и прекрасно понимаю, что стихии чужды любовь и привязанность. Но объясните это мальчишке, к пяти годам оставшемуся без матери. Мне очень не хватало этого слова в детстве, и сейчас, когда появилась возможность… Я вздохнул, надел перчатку и, стиснув рукоять лежащего на плече меча, быстро пошел к дороге. Так бывает… Я не помню свою мать и не знаю, чего в детстве был лишен, но никому такого детства не пожелаю. Если бы не дед…

– Уходим, – буркнул я, проходя мимо замерших в ожидании скелетов, затем вышел на дорогу и, слыша в канале негромкие команды Итана, направился к воротам.