Дважды рожденный

— Это идет разгрузка одного из воздушных судов, что мы недавно видели, — объяснял Эйс, когда они вышли из дома. — Суда прибыли с Экваториальной Энергетической станции с грузом одежды, заряженных аккумуляторов, радиоприборов и машинных частей. Вон выгружают несколько десятков маленьких «метеоров». На одном из них мы могли бы улететь.

— Что за «метеоры»?

— Я же говорил уже: маленькие одно-, двух- или трехместные воздушные аппараты, делающие до 2000 километров в час. Сейчас они в разобранном виде. За быстроту их зовут «метеорами».

Лицо профессора делалось все более жалким, непонимающим, и все большее изумление светилось в его глазах. Ему казалось, что он вот-вот откроет подобно ребенку рот и так и останется стоять, изображая всем своим существом одно: крайнее удивление и немой восторг.

— В общественном доме склад всего необходимого, — монотонно объяснял Эйс. — Ты хоть и просил меня молчать, но я вижу, что ты не понимаешь, и вынужден тебе рассказать.

— Да, да, я ничего не понимаю.

— Отсюда теи получают все необходимое. Пойдем и мы оденемся, наконец, по-человечески.

Изумительно! Профессор и Эйс действительно получили по комплекту белья и верхней одежды, удивительно удобной, мягкой и красивой. Так же удобна была и обувь. Каждый из них в довершение был снабжен еще небольшим аппаратом со слуховой трубкой, который складывался и легко влезал в карман, Единственно, что в этом приборе было понятно профессору, так это — хронометр. Но оказалось, что он одновременно — барометр, определяет насыщенность атмосферы электричеством, излучает зажигательные лучи, является подзорной трубой и радиоприемником. Так рассказал Эйс, и все это он, профессор, нашел в действительности.

И за все это с них ничего не спросили, даже не заставили расписаться в получении, просто сделав какую-то отметку в книге!

Общественный дом был окружен садом, засаженным каким-то низкорослым деревом, теперь сплошь усеянным продолговатыми плодами. Плоды казались издали блестящими от покрывающего их масла. Сад занимал в общем около десяти квадратных километров.

— Что за странный сад? — скорей подумал, чем спросил профессор.

— Здесь растет пища теи: плоды из этого сада дают необходимые для жителей треугольника жиры, которые на три четверти составляют химическую пищу.

Профессору захотелось посмотреть крайнюю пристроечку к общественному дому. Там они нашли старого человека, углубившегося в созерцание каких-то записей в книге. В комнате была масса растений под стекляными колпаками и бесконечно много солнца, вливавшегося сюда через громадные окна в стенах и крыше.

— Представьте себе, — нисколько не удивившись, обратился старик к вошедшим, — завтра ровно сто лет, как я взялся смотреть за деревом жира здесь, а, меж тем, это дерево мало изменилось за это время, несмотря на все мои старания.

— Сто лет? — удивился профессор. — Но я бы не дал тебе больше пятидесяти.

— Хе-хе! Пятьдесят! Мне двести с лишним. Я уже пять лет не пользуюсь благами омоложения и не сегодня-завтра уступлю свое место более достойному теи. Мозг мой работает уже значительно медленнее, чем раньше, да и ясность его не та. Правда, эти чудаки, все мои друзья, хотят подновить меня по случаю моего юбилея, но я-то сам не желаю. Придет же в голову такая мысль: обновлять старую развалину!

— Значит, стоит, если твои сограждане этого желают, — возразил Эйс.

— Гм!.. Правда, уверяют, что урожайность нашего сада за последнее столетие поднялась больше чем вдвое, но ведь это говорят, это надо бы проверить. Вот здесь, посмотрите, результат моих последних опытов. Вот это новое растеньице дает орехи, где жиров на восемь процентов больше, чем в плодах нашего сада. Этого я действительно добился, это я знаю наверное. И ведь как просто! Еще пять лет назад...

И словоохотливый садовод начал рассказывать, как он добился успеха за эти пять лет в быстроте выращивания растения и в повышении количества жиров в его плодах, при этом он сыпал химическими формулами, специальными терминами из физики, света и т. д., что профессор едва понимал основную суть.

Вдруг речь хозяина была прервана мелодичным звоном. Садовод или, вернее, ученый, как определил его профессор, поспешно подошел к аппарату у окна со словами:

— Ну-ка, послушаем, что нового сегодня на нашей планете.

И тотчас находившиеся в комнате услышали голос, отчетливо выходивший из трубы, вероятно, радиоприемника: