Дважды рожденный

  Мы успели в последний момент. Впоследствии мой друг не раз повторял, что после скальпеля даже его чудодейственные техники оказались бы бессильны. Так или иначе, но он меня спас, а со временем поутихла и моя зависть, скрывшись под слоем благодарности, доверия и многолетней дружбы. И все же представлять себя на его месте было прекрасно и одновременно невыносимо. В то время я уже почти перестал верить, и боролся на остатках звериного упрямства. Окончательно зависть исчезла только сейчас, в полуразваленной лаборатории старого 'Титана'.

  Время пришло, и моя давняя мечта наконец осуществится. Все эти годы память услужливо хранила движения разминочного комплекса. Десять с хвостиком лет я ежедневно наблюдал за движениями своего друга, и надеялся, что когда-нибудь смогу двигаться с той же завораживающей уверенностью. Пора! Предварительные расчеты закончены, и оттягивать финал больше не получится. Придавив в себе остатки страха, я решительно вскочил на ноги, и окинув лабораторию взглядом, встал в центр.

  Более чем просторно. Чтобы освободить место кочевники вырезали половину столов, и теперь помещение представляло собой идеальный гимнастический зал. Закрыв глаза, я сосредоточился на воспоминаниях, мысленно прогоняя движения Громова через собственную моторику. Чтобы провернуть задуманное, пришлось слегка пошаманить над Ноей, перераспределив приоритеты. Ничего из ряда вон, но от напряжения потряхивает.

  Заранее запрограммированные наниты замерли в ожидании команд из центра. Проходя тщательную проверку, на девяносто процентов блокируются импульсы мозга. Сердце, легкие и прочие необходимые для жизнедеятельности органы контролируются дублирующими системами Нои. Со стороны я представляю собой идеальную статую. Неподвижность во всей красе.

  Мне казалось очень важным, чтобы первый раз получился почти как у Громова. Пусть не идентичным, пусть не идеальным, но хотя бы вполовину столь же красивым.

  Понятия не имею, сколько прошло времени, но я все же решился сделать первое движение. Короткий шажок для человечества, но огромный скачок для отдельно взятого человека. Мысль мелькнула и исчезла, затерявшись в дебрях разума. Сейчас я был занят более важным делом. Все силы Нои брошены на ускорение восприятия, отчего подвергающийся нешуточным перегрузкам мозг успевает десятикратно проиграть движение каждой мышцы, сверив с эталоном памяти. И только потом отдает команду, посылая импульс в нервную систему. Нарощенные в первый день свободы кристаллы памяти буквально пожираются, заполняясь информацией биометрии. Нагрузка возрастает.

  Никакие имплантаты не позволят провернуть подобный фокус. Компьютер Нои, чья мощность сопоставима с мощностью навигационного вычислителя, казалось, скрипит от перегрузок. Но даже он бы не справился в одиночку. Мозг человека играет главную скрипку на этом концерте.

  И время замирает...

  Первый прогон оказался самым тяжелым. По субъективной оценке десятиминутная разминка Громова отняла почти сутки машинного времени. Еще не победа, но уже финишная прямая на пути к ней. Только поставив ногу в последнюю позицию и вынырнув в реальность, я понял, чего мне стоила эта репетиция. Сердце заполошно колотилось в груди, норовя пробить дырку и выпрыгнуть наружу. Дыхание вырывалось с надсадными хрипами, а в глазах потемнело от перегрузок. При взлете космического шаттла я не почувствовал и десятой доли тех ощущений, как, впрочем, и десятой доли теперешней радости. У меня получилось!

  Дохромав до койки, я плюхнулся на спину и, прикрыв глаза, окунулся в переполнявший меня триумф. Все эти погони, смерти и перестрелки едва не отбили у меня вкус к жизни. Если проведенное в лаборатории 'Pharma Group' время еще можно списать на первичное обалдение, то потом события ускорились до невероятности, напрочь стерев ощущение реальности. Оно и немудрено, похищение, затем абордаж и угон катера, схватка с кочевниками, израненный пилот и прощание с собственной командой, а на десерт - потасовка с крысами и новоявленная родственница Фрэнка. С невероятной целенаправленностью судьба уводила меня все дальше от прежних целей и мечтаний. В такой ситуации и имя свое забудешь, не то что житейские радости. Из всех приятных воспоминаний только три и наберется. Во-первых - это забегаловка при входе на космодром. Чувство насыщения после безумного голода запомнится на всю жизнь. Во-вторых - это бесподобная ночь с Софии, приправленная эмоциями от поездки на монорельсе. Через весь город со взведенной гранатой в одной руке, и подыхающим Галлом в другой. Такое не забывается. И третье - сейчас, момент предчувствия сбывающейся мечты.

  И хотя короткий танец выдавил меня досуха, внутри все звенело от ощущения счастья. Пусть мне еще предстоит обработать кучу данных, пусть я нескоро смогу двигаться как Громов, не рискуя при этом умереть от перенапряжения, но уже в тот момент я знал, что это время настанет. Рано или поздно, так или иначе. Даже собственная дебильная улыбка не могла испортить мне настроение.