Дважды рожденный (СИ)

Вернувшись в зал, Март усадил котенка на барную стойку и распахнул обе створки холодильника. Внутри оказалось много всего интересного, в броских, незнакомых упаковках. На многоярусных, уходящих под потолок ярко освещенных полках разместился целый склад деликатесных закусок всех мастей. Напоминало все это изобилие витрину дорогого магазина, в котором нашлось место разным вкусностям. От черной икры, соленой и копченой рыбы, сыров, колбас и разных соусов до минералки, пива и даже ледяной водочки, любовно-старательно уложенной в морозилку, чтобы со слезой…

— Да, красиво жить не запретишь. Кхм… Ну, теперь все это в нашем распоряжении. Выбирай, что пожелаешь, мелкий. Смотри, даже кошачьи консервы в ассортименте.

Открыл одну банку и поставил перед зверем.

— Будешь? — тот, не скрывая брезгливости, понюхал и нехорошо посмотрел на человека. — Не устраивает? Понимаю. Даже по запаху дрянь редкостная. Смотри, тут есть сливки и творожный сыр.

Вот это зашло коту куда лучше, и он принялся увлеченно лакать узким розовым язычком густую белую жидкость.

— Так-то лучше, — довольно подвел итог Март, погладив отважного мурлыку по худой спинке. — Давай, отъедайся, а то кожа да кости. Увидит кто, наклепают на меня в местный гринпис или как тут общество защиты животных называется…

Глядя, с каким аппетитом уплетает угощение котенок, он и сам захотел перекусить. Последний раз Март ел еще рано утром в подвале у Каллистрата, перед отъездом из Тары.

Несколько секунд боролся с искушением дернуть пивка, но обстановка не располагала. Зато безо всяких проблем разобравшись с кофемашиной, сварил себе крепчайший двойной эспрессо. Затем запилил могучий сэндвич из нескольких слоев: сыр, сырокопченая колбаса, маринованные огурчики и вяленые с розмарином и чесноком томаты. Разогнавшись, сразу сделал и второй такой же. Чтобы два раза не вставать.

Пока руки занимались сборкой вкусностей, в голове непрерывно продолжалось осмысление только что произошедшего. Змея определенно воздействовала на него, отрицать факт не имело никакого смысла. Да и мурлыка при всей своей зашкаливающей няшности совсем не так прост. Какая сила тянула его сюда, то нашептывая «Холодно», то в голосину вопя «Жара»? Свалить на вахрамеевскую чуйку? Или было чье-то воздействие? И зачем парочку мелких тварей засаживать в явно секретное помещение? Розенберг, уже убитый, упорно продолжал цепляться за жизнь, чтобы направить все равно кого к себе в каюту. Ведь дядя был тот еще сибарит и нарцисс, уж в такую минуту ему стоило бы подумать о себе — любимом, а он вон чего учудил, о зверушках позаботился…'

«Все эти рассуждения не приближают меня к разгадке и на миллиметр. Может, порыться еще раз в этом сейфе-кладовке? Вдруг главное ускользнуло от меня? Ладно, это никуда не убежит».

— Комм, включи голосовой режим.

— Выполнено, — раздался негромкий ответ системы. Котенок, не отрываясь от еды, навострил уши.

— Раз доступ к внутренней сети появился, то покажи, что там есть. И вот еще что. Ты можешь вывести интерфейс на большой экран, чтобы мне глаза не ломать?

— Начинаю проверку соединения. Доступ получен.

Панель на стене засветилась, и на ней появилась структура из нескольких десятков сегментов.

— Русский в алгоритм сервера не заложен. Но есть возможность перевода.

Март отпил из чашки и оценил отличный вкус напитка. С удобством разместившись на диване, он поставил кружку и тарелку с бутербродами на столик перед собой и, откинувшись на мягкую спинку, скомандовал:

— Используй ключ капитана и открой доклад о состоянии систем корабля. Хочу посмотреть его схему и подробную информацию по каждому сегменту.

На огромном экране появилось подробное трехмерное изображение дас химмелна. Все отсеки подсвечивались разными цветами, а умная машина даже умудрилась наложить поверх немецких слов плашки с русским текстом. Пока он с огромным интересом рассматривал общее устройство воздушного корабля, заодно старательно пережевывая очередной кусок приготовленного себе угощения, комм порадовал новостью:

— Получен доступ к части камер наблюдения.

На схеме сразу появилось много значков. Большая часть светилась дружелюбным зеленым, некоторые багровели тревожным красным.

— Покажи соседние каюты по правому борту, — машина мгновенно выполнила приказ, — так, вроде никого нет. Чисто и пусто. Какие-то датчики движения или тепловые на палубах установлены? Можно сейчас понять, есть ли где-нибудь люди?

— Нет, таких сенсоров на борту не размещено.

— Хорошо, мониторь все и если засечешь движение, сразу докладывай.

— Приступаю к выполнению.

— Перекинь картинку на левый борт, хочу глянуть, что там, в помещениях для экипажа.

Изображения сменились. Теперь уцелевшие камеры транслировали разрушенные, почерневшие от близких разрывов, в бесчисленных пробоинах от осколков ракет стены жилого модуля. В таком аду выжить шансов не было ни у кого. Зрелище было столь мрачным, что он, несмотря на голод, даже отложил недоеденный сэндвич в сторону.

— Сколько людей находилось на борту?

— Тридцать.

— Подробнее, кого и сколько?