Дважды рожденный (СИ)

— Полученные средства мы хотим направить на создание своей легальной организации. Понимаешь, в Запределье сейчас всем заправляют корпорации. Мы должны основать собственную. И тогда сможем постепенно укрепить свои позиции. Сейчас потомки русских переселенцев в Ганзе, которые уже три десятка лет там живут, по-прежнему ограничены в правах и возможностях. Мы даже не граждане! Не проходим по цензу, не имеем доступа к высшему образованию! Нам не дают продвигаться, делать карьеру, богатеть. Мы обречены по статусу рождения работать в технической обслуге. Ганза, в сущности, кастовое общество. Кровь, происхождение решают почти все. Неважно, сколько у тебя ума и желания учиться. Вперед пропускают только своих. Этого никто и никогда не признает, но на деле так и есть. Например, я — представитель третьего поколения! И нам все равно не доверяют.

— Звериный оскал капитализма… То есть вы решили основать свой маленький бизнес с блек-джеком и шлюхами? Хмм, прости, я не про тебя. После чего, вроде как станете сами буржуинами… Не очень логично…

— Таковы правила игры. По-другому все равно ничего не получится.

— Выходит, вы вспомнили о своей исторической родине и решили ее освоить, подмяв с помощью «единственно верной» идеологии под себя? Так сказать, явить свет замшелым консерваторам, бегающим по пампе с огнестрелом. Поведать всю правду о свободной продаже оружия… Просчитали, что сможете опереться на местных мастеровых и прочих пролетариев умственного труда? Еще и изгоев зарядить. Кланы-то наши объективно ваши конкуренты в борьбе за власть.

— Ты же сам видишь, что вожди родов тормозят развитие, они в большинстве своем старые, косные люди!

— Ага, так и подумал. Ну, спорить с этим трудно. Они тут и без вашей пропаганды больше всех постарались для создания такого реноме чернушного.

Баканова, поняв, что ступила на тонкий лед, а ее непонятный собеседник ничуть не вдохновился озвученными идеями, предпочла перейти в наступление, заодно подбросив Марту аргументов «за» сотрудничество с партией.

— Ты сам как собираешься дальше действовать, когда мы до Ганзы доберемся? Как намерен легализоваться? Уже думал об этом?

— Хороший вопрос. Пока не знаю. Информации мало. Может, ты предложишь чего-нибудь толкового?

— Март, в этом деле я тебе мало что могу подсказать. Я фельдшер, а не юрист. И все, что с кораблями связано, для меня темный лес. Но партия, если потребуется, подберет законника, который будет представлять твои интересы.

— Думаешь, придется судиться?

— Не знаю. Юристы не всегда доводят дело до этой стадии.

— То есть, как только мы окажемся в Ганзе, мои права на шаттл сразу будут оспорены?

— Всего скорее. В любом случае, если заряжать батареи можно от любого источника с необходимой мощностью, то полноценно обслуживать такую сложную технику умеют всего в нескольких мирах. И с имперцами ты уже точно не договоришься… Так что вариантов остается немного.

— Я тебя услышал, — перспективы не сказать, чтобы радовали. Но дальше «пытать» Баканову по вопросам, где она явно «плавала», не имело смысла. Только время даром тратить. Пора было менять тему.

— Роза, мы уже столько всего прошли вместе, а ничего друг о друге не знаем. Расскажи о себе. Как жила, как росла, где училась, как в организацию эту вашу вступила. К слову, как она называется?

— Партия труда! — не скрывая гордости, веско произнесла Баканова.

— Трудовики? Ну, нормально, че… Трудное детство, чугунные игрушки, скользкие подоконники… ну ладно, а с тобой что не так? Ну, правда, ты молодая, красивая, фигурка вообще отпад, опять же умная и даже образованная. Могла бы замуж выскочить за богатого и жить припеваючи. Или у вас там, в продвинутых и технологичных мирах, все не как у людей?

— И что ты думаешь, если девушка обладает внешностью, то ей надо обязательно в койку прыгать? Нет уж! Не дождетесь! — как-то очень обобщенно ответила Роза.

У Марта даже появилось ощущение, что это было сказано не ему, а каким-то присутствующим только в воображении девушки персонажам из прошлого.

— Что, кто-то предлагал, а ты, гордая, отказалась? — хмыкнул он понимающе. — Так ты еще и феминистка, что ли?

— Что ты за человек, Вахрамеев? Чуть что, сразу навешиваешь клеймо… Я не против семьи и брака. И детей. Но если вокруг столько несправедливости, имею ли я право оставаться в стороне?

— Хм, вообще-то да. Можешь. Даже запросто. Или что-то мешает?

Роза предпочла не заметить фразу собеседника.

— Мой отец — один из делегатов первого учредительного съезда партии Труда. Алексей Баканов. Он погиб год назад здесь, здесь, на Пампе. На их группу напали барантачи. Никто не спасся, а бандитов, сколько не искали, так и не нашли. Так что этот Груз полит кровью. Понимаешь?

— Да. Ты очень доступно все объяснила. А кто еще у тебя есть из родни?

— Мама давно умерла от болезни. Я еще маленькая была. Был еще младший брат, но он ушел из дома. Не хочу об этом говорить.

— А чего так? Что с ним случилось? Загулял или в молодежную банду попал?

— Как ты догадался? — даже с неким подозрением уставилась на него девушка.