Дважды рождённый

«Весь мир — театр. В нём женщины, мужчины — все актёры»[99], но уж попал в колесо Сансары[100] — беги, вращай его быстрее. Лицедействовать, так по полной. Пусть публика рыдает, иль хохочет.

Быстро договорились с учительницей английского Людмилой Михайловной и пошли в кабинет музыки, чтобы был аккомпанемент. Эльвира Николаевна уже разобралась с нотами, что я записал, и играла при джуниоре несколько раз.

У пианино, Верочка напела Эльвире Николаевне, как мы с ней репетировали дома, и они зашушукались. А пока я пошел по рукам у девчонок. И большинство старалось покрепче обнять и расцеловать кроху. Я совсем не против, даже пойти на второй и третий круг. Девушки уже обрели более пышные формы, и прижиматься было к чему. И это не накачанные силиконом баскетбольные мячи, а натуральные — мягкие, но упругие персти. И нет в это время всяческого фастфуда, что превращает америкосов и им подражающих, в кусок оплывшего сала. Девушки, почти все, занимаются разными видами спорта и форму не теряют. Так что есть к чему прижаться и что ощутить. Наглеть я не стал, и воли рукам не давал. Возраст бы списал, но я не для того сюда прибыл, чтобы устроить скандал. За год немного поумнел, и решил — не будить лиха, пока спит тихо.

Наконец, у пианино Верочка и Эльвира Николаевна договорились и попросили тишины. Мы расселись по партам и приготовились слушать. А меня на руки взяла Леночка и улыбнулась мне, отчего на щечках у неё образовались две ямочки, если прибавить натуральный румянец, прямой римский нос и голубые глаза, то получается облик юной нимфы или наяды.

Она обняла, усадив на коленки, и прижала к себе, а наши взоры устремились на Верочку, стоящую у пианино. Эльвира Николаевна проиграла небольшое вступление и Верочка запела. А нормально я её дома натаскал, и даже без инструмента, просто — а капелла. А здесь под аккомпанемент и если добавить голосов, то зазвучит весьма достойно.

Так Верочка повторила пару раз, а потом девочки встали с мест и присоединились, пропев ещё пару раз. Нормально получается, и пора дать Верочке передохнуть. Я подозвал её и освободил Леночку, чтобы могла присоединиться к остальным.

А мы с Верочкой сидели, слушали и немного подправляли произношение.

Урок закончился и прозвенел звонок, но мы продолжали репетировать. Когда девочки поспешили на урок, мы подошли поблагодарить Эльвиру Николаевну, и ещё немного обсудили оркестровку. Впрочем, специалиста учить только песню портить. Просто рассказали, где надо подчеркнуть музыкой и звучанием разных инструментов — те или иные слова и фразы. Подчеркнули их фломастерами разных цветов, чтобы не перепутать инструменты усиливающие звучание.

Остальное, уже будем слушать на репетициях в полном составе оркестра. А тут, намечается не менее семи инструментов, не считая пианино или рояля. После этого попрощались и решили забежать к джуниору домой, так как урок давно шел, а он остался, ожидая нас с Верочкой.

Тем более, он проговорился, что к ним заехал погостить дядя Витя, а он спит на раскладушке, и не очень высыпается, Ничего потерпит, ради такого случая.

Я просто не мог не повидаться с дядей. Еще совсем не старым в это время кавторангом. Мне всегда нравилось видеть его в черной морской форме. Она как-то делает мужчин строже и внушительней. Да и есть чего, он ходил в походы ещё на первых отечественных атомаринах, и конечно хлебнул немало. Те были слабо автоматизированы, а ещё имели ряд детских болезней.

И каждый поход можно было приравнять к боевому. И если не из-за сложностей с возможным противником, то даже из-за сложностей с выходом из строя некоторых агрегатов и машин.

Подробности дядя Витя никогда не рассказывал, так как давал подписку и строго соблюдал её. Но по оговоркам и некоторым уловленным намёкам было ясно, что становление атомного подводного флота прошло не совсем гладко.

Но моряки вообще отважные люди, а подводники вдвойне. Правда, всегда шутят — мечтали посмотреть мир, а попали в подплав. А там многомесячный поход, за время которого и всплывают не так часто. Нужна особенная сплоченность коллектива, чтобы все эти месяцы не испытывать раздражения от вида одних и тех же лиц. Не зря всегда считалось, что это элита флота.

Дома у джуниора, я едва узнал дядю Витю. И если бы не видел старых фотографий, и ещё из Бакинского училища, то мог бы на улице не узнать. Молодой, по возрасту почти ровесник дедушки Павла, подтянутый и бравый.

Мы радостно поздоровались, и я попросился к нему на руки. Как приятно было почуять знакомый запах одеколона, который он использовал все годы, что я помню. Но он им пользовался весьма умеренно и умело. Ну, так в походах они месяцами проживали в замкнутой атмосфере и научились следить, чтобы не разило потом.

Но хоть ему чуть более сорока, но виски посеребрились сединой и в густых чёрных усах появились седые волоски. Но, боже мой, как молодо он выглядит, Я-то привык его видеть лет на двадцать старше. А тут всё ещё крепкий и сильный мужчина в самом расцвете сил. Бравый, подтянутый, в черной морской форме, что так ему к лицу.