Дважды украденная смерть

Мысли полицая занимал тайник. Он чуял, что нажива будет большой. Так это кстати сейчас, когда немцы бегут, когда Советы давят как никогда. А с золотишком можно везде устроиться. Пантелеймон знал, что делал...

Тараска не торопился: детским своим умишком он понимал все же, что время работает на него. Чем дольше он будет водить полицаев за нос, тем больше шансов выжить...

Буза заподозрил неладное.

— Ты, гаденыш, нас не морочь. Сейчас на этом ремне вздерну на первом же суку.

— Не могу найти, — захныкал Тараска.

— Найдешь! — Буза дал мальчику подзатыльник, от которого тот полетел на землю.

— Или ты покажешь, или тебе домой больше не возвернуться, — пригрозил Буза.

Но Тараска тоже смекнул, что, если полицай его убьет, то тайника им не видать.

И неожиданно для самого себя вдруг выпалил:

— Если будете драться, вовсе ничего не покажу...

Буза попробовал изменить тактику.

— Ну, а ты подумай, — сказал он почти ласково. — Подумай хорошо. Мы ведь себе не все возьмем, тебе тоже ой сколько достанется!

— Мне надо зайти с той стороны, с которой я заходил. Тогда я лучше пойму.

Посоветовавшись, полицаи согласились. Пришлось опять выйти из леса. Потом пошли тем путем, который действительно проделал Тараска утром. Вот и воронка, в которой он нашел штык. Вот и дерево, где первый раз увидел он белку.

Тараска понимал, что риск очень велик: он невольно может выдать свою нелегкую тайну. Но шел, повинуясь неведомому инстинкту: все равно партизаны должны быть где-то поблизости...

До тайника оставалось совсем немного, как лесную тишину разорвала автоматная очередь. Полицаи попадали в траву.

— Бросай оружие! — раздался грозный оклик.

Рябой и Кутура кинули свои автоматы в ту сторону, откуда донеслось приказание. Но Буза, который шел позади, отполз, таща Тараску, а потом метнулся в сторону. Выхватив «Вальтер» и подняв высоко Тараску, он выбежал на поляну и закричал:

— Если вздумаете подойти, пристрелю мальчишку!

* * *

Сергей вел отряд к тому месту, которое описал Тараска. Он снова почти бежал, так что взрослые еле за ним поспевали. То и дело тыкался лицом в паутину, с отвращением сбрасывал ее, но упорно шел и шел...

И тут ему послышалось, что впереди кто-то громко выругался. Серьга вцепился в рукав шедшего за ним Ивана Фомича. Все замерли.

И отчетливо донесся до партизан голос Бузы:

— Ну, вспомнил?

Они шли, не опасаясь, как хозяева: уверены были, что партизан поблизости нет. И как только полицаи показались, Иван Фомич дал очередь из автомата над их головами...

Маневр Бузы привел всех в смятение. Прикрываясь мальчиком, полицай уходил все дальше и дальше. Положение становилось критическим. Любое неосторожное действие могло привести к непоправимым результатам. Все понимали: такие, как Буза, впустую грозить не станут...

Буза, оторвавшись от преследователей, ринулся к тому месту, где оставил лошадь. Мальчика он бросил на плечо и бежал, хромая, не оглядываясь. И хотя партизаны преследовали его по пятам, у Бузы было одно преимущество: угроза лишить ребенка жизни давала ему большой козырь...

Старшой добежал до телеги, бросил мальчика на дно ее, стал лихорадочно прикручивать ремешок к телеге. Он не успел выпрямиться, как страшный удар обрушился ему на затылок...

В лихорадочной спешке Буза не посмотрел хорошо на кустарник у дороги, росший рядом с деревом, к которому была привязана лошадь. Да и если бы посмотрел, то вряд ли бы заметил двух партизан, сховавшихся у самой телеги. Эту засаду оставил на всякий случай «Батька Матвей», который повел вторую группу в деревню. Партизаны наткнулись на подводу, хотели было забрать ее, но решили, что это — неспроста. Тогда командир велел двоим остаться и ждать до возвращения группы из деревни. Предосторожность «Батьки Матвея» оказалась очень кстати...

* * *

...Телега тоже пригодилась. Целый день возили и таскали партизаны добро из тайника. Тараске удалось-таки отведать найденной им тушенки. Но мальчика из лагеря решено было больше не отпускать: фашисты, и новые полицаи, понятно, докопались бы до сути. Да и матери пришлось уйти из деревни: кое-какие слухи о загадочных консервах все же просочились.

А «Батька Матвей» хоть раз да отозвался с похвалой о полицае: аккуратный был, хозяйственный мужик покойник Пантелеймон: ничего не пропало, все в цельности ,и сохранности сберег...