Дважды умершая

– Не обижайся, красавица, если я попользуюсь твоими богатствами – зато отслужу по тебе заупокойное молебствие, – проговорил Чжу Чжэнь и стал обирать мертвую. Золотым и жемчужным украшениям не было чиела. Труднее всего оказалось снять с трупа одежду, но ловкий грабитель не растерялся: он достал полотенце, приподнял голову девицы, завел полотенце вокруг шеи, а концы связал у себя на затылке. Так он содрал с умершей и верхнюю и нижнюю одежду. Перед ним белело нагое тело девицы. Похоть охватила грабителя. Не помня себя, он прильнул к мертвому телу, и вдруг… Вот тебе раз! Умершая открыла глаза и обняла его. Да, недаром, как видно, говорится:

Гласят страницы «Книги Предрешений» [2]:
Судьба – владыка всех земных свершений.

Вот что, оказывается, произошло. Всею душой прилежа к Младшему Фаню, девица не перенесла отказа отца и от горя упала замертво. После этой мнимой кончины прошло совсем немного, и теперь, когда к ней прикоснулся живой, она ожила и сама.

– Кто ты? – спросила она вора.

Сметливый Чжу Чжэнь быстро опомнился от испуга и неожиданности.

– Я пришел тебя спасти.

Девица поднялась, оглянулась и сразу все поняла. Ее одежда висела на могильной ограде, рядом блестели топор и нож… Она решила, что Чжу Чжэнь думал ее прикончить, но пожалел.

– Если в самом деле хочешь меня спасти, отведи меня к Фашо, в лавку «Радости и процветания». Вот увидишь, я в долгу не останусь.

Чжу Чжэнь мигом сообразил: «Приданое за ней я уже взял… К тому же такой ладной жены ни за какие деньги не сыщешь. Я спас девчонку, с какой же стати отдавать ее другому?»

– Обожди, сперва пойдем ко мне, успеешь еще наглядеться на своего Фаня, – проговорил он.

– Если ты обещаешь, что я его увижу, – пойдем. Чжу Чжэнь отдал ей платье, и девица оделась.

Остальную одежду и украшения Чжу Чжэнь связал в узел, лампу загасил, слил в бутыль масло и собрал свою снасть. Потом он подсадил девицу, помог ей вылезти наружу и завалил яму каменной плитой. Чтобы скрыть следы преступления, он насыпал сверху снега. Грабитель взял девицу на плечи и прикрыл ее накидкой. В одной руке он нес мешок, в другой – узел с украшениями. Добравшись до дому, он трижды постучал в дверь. Дверь тут же распахнулась – мать ждала сына.

– Сынок, да ты что, покойницу принес? – закричала мать.

– Тихо, тс-с! – прошипел Чжу Чжэнь, сложил вещи у порога и понес девицу к себе в комнату.

– Ну, вот что, давай потолкуем, – сказал он Шэн-сянь и вытащил блестящий нож. – Сделаешь, как я скажу, – встретишься с Фанем. Не сделаешь – рассеку тебя пополам. Видишь нож?

– Все сделаю! Только скажи, что.

– Первое – молчи. Второе – ни на шаг из дома. Исполнишь, что я сказал, дня через три, а не то и через два увидишь своего Фаня. Не исполнишь – конец тебе придет, убью.

– Исполню, исполню!

Чжу Чжэнь вышел перемолвиться словечком с матерью. Не будем подробно рассказывать о том, что было дальше, скажем только, что в эту ночь Шэн-сянь спала с Чжу Чжэнем.

Прошел день, потом еще день, а Шэн-сянь по-прежнему безвыходно сидела в доме. Наконец она набралась духу и спросила Чжу Чжэня:

– Видел ты Младшего Фаня?

– Видел. Он захворал от огорчения. Дай срок: поправится – придет за тобой.

Миновала одиннадцатая и двенадцатая луна, наступил пятнадцатый день нового года [3]. Когда стемнело, Чжу Чжэнь говорит матери!

– Сколько раз слыхал я про фонарную гору [4],а видеть так ни разу и не видел. Схожу погляжу. Вернусь так примерно к пятой страже.

И Чжу Чжэнь отправился в город полюбоваться горою из фонарей.

А тем временем, как вы думаете, что произошло? Вот слушайте. Около конца пятой стражи раздались крики: «Пожар! Пожар!» Мать Чжу Чжэня отворила дверь и выглянула: харчевня через четыре или пять домов от них была уже вся в огне. Старуха перепугалась насмерть и кинулась назад собирать пожитки. Шэн-сянь тоже услыхала крики и тут же сказала себе: «Если не сейчас, может, мне и вовсе отсюда не вырваться».

– Торопись, матушка, время не ждет! – сказала она ни о чем не подозревавшей старухе и, воспользовавшись всеобщею сумятицей, никем не примеченная, выскользнула за ворота. Дороги она не знала. Пришлось спрашивать встречных.

– Далеко до Цаомыньли?

– Иди все прямо – дойдешь, – ответили ей.

– Где лавка «Радости и процветания»? – снова спросила она у кого-то.

– Да вот, рядом.

Шэн-сянь остановилась в смущении. Если идти дальше, как бы не повстречаться с Чжу Чжэнем: тогда ей несдобровать. Наконец она решилась и пошла к лавке Фаней. У дверей лавки стоял зазывала. Шэн-сянь низко поклонилась. Зазывала ответил на поклон и спросил:

– Вам что?

– Это лавка Фаней?

– Да.

– Дозвольте осведомиться, Младший Фань сейчас в лавке?

«Вот так тихоня наш молодой хозяин, прямо в дом заманил красотку», – подумал приказчик, а вслух ответил:

– Да, в лавке.

Девушка направилась к стойке.

– Здравствуй, молодой господин!

Услышав приветствие, Фань поспешно вышел из-за стойки, но, едва увидел гостью, в ужасе отпрянул и зашептал:

– Сгинь! Сгинь!

– Я не привидение, я живая, – проговорила Шэн-сянь.