Дважды в одну и ту же реку не войти

Когда я зашел в шашлычную, за стойкой бара стоял незнакомый паренек, официантку я тоже видел в первый раз. Слегка расстроившись, я прошел в зал и тут увидел знакомые лица. За столом в кампании подполковника Климова восседал Борис Ефремович Никулин.

— Ба! Какие люди! — закричал он, увидев меня. — Санек, неужели отслужил? Поздравляю. Садись, это дело надо отметить.

— Присаживайся, не робей, — добавил подполковник.– Ты теперь гражданский человек,

И мы отметили. Давненько я так не нажирался. По пьяной лавочке мы перебрали не один десяток тем. Обсудили кучу армейского начальства, Узнав о ранении и ордене, Ефремыч даже прослезился.

— Молоток, парень. Я еще тогда понял, что на тебя можно положиться. Слушай, а чего тебе, работу искать⁈ На хрена тебе этот гадюшник? — В какой то момент воскликнул он, кивнув в сторону бара.

— Брось дурью маяться, приходи ко мне, инструктором в ДОСААФ. Начнешь работать, зарплату сделаем, нормалек, поступишь в автодорожный техникум на вечернее отделение, директор –мой приятель, возьмет без проблем. Два года и ты механик. Я к этому времени, как раз соберусь на пенсию, мое место займешь.

— Не, я наверно пойду учиться в пединститут, — еле шевеля языком, удалось сообщить мне.

Оба собутыльника недоуменно уставились на меня.

— Слышь, Сашок, у тебя же к технике талант, зачем его в землю зарываешь? — наконец, спросил Ефремыч. — Неужели в школу пойдешь учителем работать? Не смеши людей!

— Пойду, и все, — сообщил я и уронил голову на стол.

Дальнейшие события в моей голове не задержались, Вроде бы меня осторожно вывели под руки и загрузили в газик, который я водил два года.

Очнулся я на лежаке в знакомом гараже ДОСААФа, во рту было сухо, в глазах темно. Глянув на часы, я обнаружил, что время около семи вечера.

— Это я хорошо погулял, — подумалось мне. Встав, я пошел к бачку с водой и выпил сразу стакана три.

— Ну, что очухался? — ворвался в гараж Ефремыч. — Ты уж нас стариков прости, не подумали, что доза для тебя многовата. Может, примешь еще грамм пятьдесят. Хоть в себя придешь немного.

— Нет, спасибо, — просипел я пересохшим горлом. — Я лучше так, без водки. Мне домой надо идти и так маман по приходу даст шороху.

Пока шел домой, немного пришел в себя. Поэтому смог вполне связно объяснить, где был и что делал, естественно не сообщая полной правды.

Конечно, мама заметила выхлоп, но, видимо, не решилась портить сегодняшний день скандалом.

Когда я сообщил, что планирую поступать в пединститут, энтузиазма не выразили оба родителя.

— Что-то тебя, Сашкец, в не ту степь прет, — высказался отец. — Не тот ты человек, чтобы детишек уму-разуму учить.

— И зарплата у учителей небольшая, — сказала мама. — Может,

подумаешь насчет промышленного и гражданского строительства.

Но я уже закусил удила.

— Нет, все решено, завтра пойду записываться на подготовительные курсы, — услышали родители мой ответ.

Но, как бы то ни было, мама осталась довольна, единственный сын все же получит высшее образование.

Вечер у нас прошел в доверительной, дружественной обстановке, как сообщили бы наши СМИ.

Мамины истерики по поводу ранения прошли еще в прошлом году, поэтому она только вздохнула, когда я снял рубашку и в майке уселся за стол.

— Не болит, — спросила она, пустив слезу и проведя рукой по хорошо видимому шву.

— Да, нет, не болит, отмахнулся я. — Все в порядке, не переживай.

— Как это не переживай? — взмутилась мама. — Еще как переживаю, убила бы тебя насмерть, паршивца такого!

— И где логика, — хмыкнул я, — в армии не убили, теперь ты сама хочешь это сделать.

Мама собралась поговорить по этому поводу, и по множеству других, но отец вовремя прервал ее фонтан красноречия.

— Марина, ты кого учишь, подумай головой, — укоризненно сказал он. —

Парень ушел в армию никем, а пришел старшиной роты, коммунистом — орденоносцем. Ты же сама недавно благодарственное письмо от командира полка перечитывала. Сашка сам знает, что ему делать и на кого учиться.

Да, кстати, Сашкец, у меня мотоцикл перестал заводиться. Вчера весь вечер катал без толку. Может, завтра глянешь,- просительно добавил он.

— Документы отдам и займусь, — ответил я и отправился к себе. Наконец, то длинный день моего дембеля подошел к концу.

Утром, сбегав на зарядку, я взял аттестат, техпаспорт на квартиру, военный билет, мамино согласие как главного квартиросъемщика и первым делом отправился в милицию. Паспорт и прописку никто у нас еще не отменял. А я хорошо знал, что их не отменят никогда. Правда, после перестройки прописку почему-то назвали регистрацией. Но сути это почти не поменяло.

В милиции все было нормально, от меня приняли заявление на прописку, потом я пошел к паспортистке, ей тоже отдал заявление и фотографии.

Она все молча приняла, только скривилась, когда я обычной перьевой ручкой первоклассника посадил пару небольших клякс на заявлении.

После этого, не меняя брезгливого выражения на лице, сообщила.

— Вам, молодой человек, нужно пройти еще в двадцать пятый кабинет.

Поднявшись на второй этаж, я прошел по гулкому коридору до обтянутой дерматином двери.