Дважды в одну реку

– Маловероятно. Связи, знакомства. Хорошо ориентируется в среде местных бандюганов. Есть, конечно, опасность, что он иногородний. Будь я на его месте – не стал бы прописываться в городе, где собираешься крутить серьезные криминальные схемы.

У Пятого правая бровь поползла вверх.

– Но это в моем случае, – предпочел я не замечать удивления начальника, – возможно, злодей так глубоко не роет. Судя по его ошибкам – он далеко не Спиноза. Борзый – да. Дерзкий, оригинальный – не спорю. Но не аналитик. Человек действия. И настроения. И…

Я замялся.

Чуть не ляпнул, что у нашего клиента опыт шестидесятилетнего мужика.

Стоять, Зорька! Нельзя пока светить наши общие с Борюсиком секреты. Нет пока у нас с Пятым нужной точки соприкосновения. Догадки догадками, но моей взрослой сущности в детском теле я пока официально не афиширую. Поэтому и гаденыша нашего характеризовать в данном аспекте недопустимо.

– И? – От Пятого просто так не отделаться. Коготок увяз – всей птичке каюк.

– И еще он явный вундеркинд, – начал я юлить, – был в детстве… по-моему…

Шеф с интересом рассматривал мои конвульсии.

Вот зараза. Когда уже темнить-то перестанем друг перед другом?

Да нет, что-то меня все-таки останавливает. Раскройся я официально – Пятому придется докладывать наверх. А там… наверное, вы понимаете. Помните комедию «Ширли-Мырли»? «Что-то я этим японцам как-то не доверяю».

Повременим пока…

– Ну, то есть шарит он не как двадцатилетний оболтус, – «сдулся» я и открытым текстом выложил все как есть: – Соображалка у него как у старого и тертого зэка. Долго пожившего и много повидавшего. Примите это в качестве моей легендарной интуиции. Без доказательств.

И отвел глаза, потому что шеф уж больно пристально уставился мне в переносицу. Что он высмотреть-то хочет? Как шестеренки крутятся за тонкой стенкой моей черепной коробки? Ну да! Андроид я! Робот человекообразный! Засланный механический казачок. Приятно познакомиться, жалкие и никчемные людишки… Ха… Ха… Ха…

Всем хорош Сергей Владимирович и все-таки – гэбэшник до мозга костей, как ни крути! Косячки, недомолвочки, подозреньица всякие – терпеть не могу!

– Что?! – возможно, чуть грубовато прервал я затянувшуюся паузу и нагло встретил взгляд начальника.

– Да ничего, – как ни в чем не бывало пожал плечами шеф. – Все у тебя?

Я прекрасно понимал, что даже мои бездоказательные умозаключения Пятый использует на всю катушку.

Чего я на него взъелся?

– Все у меня. – Я по инерции чуть резковат, но начальник был милостив и не акцентировался на пустяках. – Сам я планирую потереться около дома наших татар подозрительных. Которые в большинстве своем русскими записаны. Около Исаковых.

– Я понял, – кивнул начальник, – принимается.

Странно. Что за покладистость?

– Если что, маячок будет при мне, – не успев переключиться, попытался я убедить Пятого в том, на что он уже дал добро.

И шеф это сразу же четко и обидно зафиксировал:

– Разумеется. А что, были другие варианты?

Получи за грубость! Ни слова претензий, а чувство, будто опустили принародно.

Я выбросил белый флаг:

– Без вариантов…

– Вот и славненько!

Разговор окончен.

Так и общаемся.

Глава 25 Чудеса эквилибристики

Рассвет следующего дня я встречал уже сидя верхом на высоком больничном заборе.

Да-да, как раз на том самом месте, что напротив домика Исаковых. Ничего лучше придумать не смог. На всякий пожарный случай замаскировался цыганенком – темный тон на кожу лица, на голове – паричок вороньего окраса. Облачился в грязно-коричневые (под цвет заборного ракушечника) старенькие штаны, что нашел в театральном гардеробе Хейфеца. Там же отрыл заношенную вельветовую курточку темно-зеленого цвета (акация над забором), на ногах – удобные разношенные кеды, чтобы комфортно ползать, лазить и бегать, на спине – компактный рюкзачок с вражеским маяком и всякой разной мелочовкой. В карманах – пара-тройка сюрпризов для предполагаемых злодеев. Ну, это если прижмет.

Все вроде продумал, предусмотрел и теперь по максимуму слился с местностью – размазал свой «стимул» по «маскеру», кто понимает.

Кстати, сегодня – День Победы!

Надо сказать, что в этом времени наш самый главный праздник страны особым пафосом не отличается – плакатов и растяжек в городе по минимуму, радио с телевидением в патриотической истерике не бьются, окончания строек, разные там посевные или какие другие значимые события социалистического хозяйствования к этой дате не приурочиваются.

Такое впечатление, что для народа – это какой-то чуть ли не семейный праздник, связанный с бабушками и дедушками. В этом времени они практически все – ветераны. Помню, для меня всегда утро очередного Дня Победы начиналось с материнского: «Ты бабушку собираешься поздравлять? Или забыл о празднике?» И я в панике бросаюсь срочно рисовать цветастую открытку. Сам! Собственными ручками, что было важно. И бабуля таяла…