Дважды в одну реку... (СИ)

- Да, - просто ответил шаман. - Как можно любить единственного человека, который может понять, который необходим, чтобы не сойти с ума от одиночества. Заводить семью, детей - и видеть, как они умирают, переживать любимых... - он покачал головой. - Сепира поступила хитро. Пока существовал я, выбрала жизнь смертного, отказалась от сути Шаманов. Я уже не мог оставить мир, но и распыляться на короткие связи... тоже не мог. Не хотел видеть смерть небезразличных людей. А потом.... - он улыбнулся, открыто и светло. - Потом я встретил тебя, Тсунаеши. На самом деле, тебя очень просто любить.

Женщина поцеловала обтянутое тканью плечо.

Что тут еще можно сказать?

Летнее кафе под открытым небом, молодые воркующие парочки, респектабельные дамы неопределенных лет. И статный блондин с бородкой, в деловом костюме.

- Вы хотели меня видеть, Савада Емитсу-сан?

Емитсу поморщился. Сам голос и его обладатель напоминали сироп: приторный, сладкий, тягучий. И умудрялся попадать именно на больной зуб.

Напротив приземлился Бьякуран Джессо. Белоснежный костюм с иголочки, белоснежная же обувь. И яркие сиреневые глаза. Он походил на лисицу острыми чертами, своей вечной сладкой улыбочкой, за которой тем не менее скрывался оскал.

Он подмигнул подошедшей официантке, и та мгновенно залилась краской.

- Мне кофе и.... У вас есть зефир?

- Нет, - девушка была искренне разочарована и готова бежать за проклятым зефиром на другой конец города. - Но у нас есть пирожные, они украшены им.

- Отлично, - улыбка стала еще шире. - Тогда мне кофе и парочку пирожных.

Девушка убежала, окрыленная, а Бьякуран повернулся к собеседнику.

- Так зачем вы хотели меня видеть? Право слово, ваше приглашение стало полной неожиданностью.

Внешний советник поджал губы. Неудивительно, что они с информатором спелись. Оба профессионально умели выводить людей из себя.

- Вы знаете, что своим присутствием здесь нарушаете закон о невмешательстве во внутренние дела посторонней семьи? - взял сразу быка за рога Емитсу.

Джессо со скучающим видом помешивал принесенный кофе в белоснежной чашке и выковыривал из пирожного зефир.

- Но ведь я приехал не к Вонголе, а Кавахире Тсунаеши, - снова улыбка, как же она раздражает. Однако на этот раз имелось существенное отличие - она не коснулась глаз. Смотрел Бьякуран холодно, с легкостью верилось, что именно этот человек отдавал приказы на уничтожение отрядов Вонголы. - По вашей воле Тсунаеши больше никакого отношения к мафии не имеет, разве что косвенное, как носительница крови Примо. И вот тут в игру вступаем мы. И Триада. Нам невыгодно усиление Вонголы за счет Тсуны и ее детей, да пусть даже дальнейших потомков, - махнул он ложечкой. - Поэтому пока она сама не захочет, ее никто не отпустит. А она не захочет, поверьте, ее все устраивает в жизни. И плюс ко всему ее детишки сильны и талантливы, они дальние родственники Юни и обладают такими же способностями. Если не мощнее. И доступ к ним имеется только у нас. В перспективе так и хотелось бы оставить. Подпускать кого-то еще мы не желаем, - Джессо безжалостно крошил нежный бисквит, и почему-то у Емитсу дрожь бежала по позвоночнику, когда он наблюдал за машинальными действиями холеных пальцев. - Сейчас Сепира выбрала Хибари, он уже ее, и оспаривать решение маленькой провидицы рискнет разве что сумасшедший. Но кто говорил, что ее дети, внуки Тсуны, не выберут кого-то из семьи, допустим... Джессо? Вероятность очень велика, ждать мы умеем.

- Не боитесь, что я расскажу Тсуне о ваших... далеко идущих планах? - холодно спросил Емитсу.

От мысли об упущенных возможностях закипала холодная ярость. И он ничего не мог поделать, Тсуна и на милю не подпустит его к детям, пусть даже в качестве дедушки. Слишком уж показателен ее собственный пример.

- Она знает, - пожал плечами Бьякуран. - Глупо верить в людскую бескорыстность, а Тсунаеши отнюдь не глупа. Даже любовь весьма эгоистичное чувство, что уж говорить об остальном? Просто Тсуна верит в Сепиру, верит в малыша и не станет портить им жизнь, решая за них. Пусть у детей не будет дедушки, у них будет самый лучший дядя Джессо. Прошу меня простить, мне пора.

Бьякуран еще раз сладко улыбнулся и ушел, оставляя после себя щедрые чаевые и раскрошенный десерт, который он так и не попробовал.

- Я не понимаю, Джудайме! - от волнения Хаято машинально назвал Тсунаеши прежним прозвищем.

- Чего ты не понимаешь, Гокудера-кун? - любезно осведомилась женщина, поглаживая животик.

Они сидели на заднем дворе дома четы Кавахира, Тсуна заняла белоснежную скамейку-качели, больше похожую на диван, и слегка отталкивалась пятками, несильно. Удивительно, но от этого ее не мутило, наоборот, успокаивало, даже голод появлялся. Муж заметил феномен и тут же сделал качели. В тенечке, под раскидистым деревом.

Гокудера бегал по кругу, доставал сигареты, ломал их и снова складывал в карман - курить при будущей маме запрещалось.

- Почему ты не хочешь возвращаться? Деньги, слава, насыщенная жизнь - у тебя будет все. Мы будем рядом, - он посмотрел на бывшую одноклассницу почти с мольбой, взъерошил серебристые волосы.