Две башни

Горлум дрожал, бормоча что-то невнятное. Послышался странный мертвящий свист, и над болотами промчался порыв ледяного ветра. Он мгновенно сдернул туманный покров. Над головами хоббитов в разрывах клубящихся туч выглянула яркая луна. Сэм вскрикнул было от радости, но Горлум рухнул ничком на дорогу, посылая проклятье Белому Лику. В тот же миг Фродо заметил, что со стороны Мордора по небу несется темное облачко. Не успел он удивиться, как оно разрослось в черную тень, крылатую и зловещую. На миг закрыв луну, тень с воплем промчалась на запад. Хоббиты тоже упали на дорогу, пытаясь врасти, вжаться в холодную землю. Страшная тень сделала круг, вернулась и снова пронеслась у них над головами так низко, что всколыхнула камыши в зарослях. Вслед за ней, теперь в обратном направлении рванул порыв ветра, окончательно разгоняя туман над равниной. Теперь все необъятное пространство Гиблых Болот было залито ярким лунным светом.

Фродо и Сэм встали, а Горлум не шевелился. Им с трудом удалось поднять его, но он снова упал, закрывая голову руками.

– Призраки! – скулил он, – это крылатые призраки! Они все видят, от них не спрячешься. Они расскажут Ему, и Он увидит, узнает... – дальше все потонуло в рыданиях и сплошных «Горлум, горлум, горлум». Только когда луна начала заходить, он успокоился и двинулся вперед.

С этой минуты Сэму начало казаться, что Горлум снова переменился. Он стал еще льстивее и подобострастнее прежнего, но в глазах все чаще появлялся странный блеск, особенно когда он глядел на Фродо, и возвращалась прежняя манера говорить.

Но были у Сэма и другие тревоги, Фродо все больше и больше уставал. Он не жаловался, он вообще теперь почти не говорил, но вид у него был такой, словно он нес на плечах тяжесть, возрастающую с каждым шагом. Он двигался так медленно, что Сэму часто приходилось останавливать Горлума и поджидать друга...

С каждым шагом, приближавшим его к Воротам Мордора, Фродо чувствовал, как Кольцо у него на шее становится все тяжелее и тянет вниз. Но еще мучительнее было Око – нарастающее ощущение злобной воли, стремящейся заглянуть ему прямо в душу и овладеть ей. Фродо ясно чувствовал, где средоточие этой воли: так человек даже с закрытыми глазами знает, с какой стороны светит солнце. Он шел навстречу этой силе, и она ослепляла его.

Горлум тоже ощущал что-то похожее, но что творилось в его жалкой душонке, где сталкивалась Воля Темного Владыки, желание вернуть Кольцо и власть клятвы, вырванной у него под угрозой – этого хоббиты даже не пытались представить. Каждому хватало собственных мрачных мыслей.

Наконец, на пятый день пути они вышли из Болот и очутились на ничьей земле – полосе суши между Болотами и Мордором, израненной и исковерканной. Даже на Гиблых Болотах была какая-то зелень, чувствовалась болезненная тень весны, здесь не росло ничего – ни лишайников, ни плесени. Воронки и впадины были заполнены лишь пеплом и зыбучими песками. Тут и там высились груды шлака и камней, опаленных огнем и покрытых ядовитыми пятнами. Они походили на какие-то отвратительные надгробья.

Утренний свет все шире разливался по этой зловещей пустыне, а они никак не могли набраться храбрости, чтобы пересечь ее. Даже свет казался враждебным, он открывал их глазам Мордора, усиливая полную их беспомощность. Не в силах двинуться дальше все трое спустились в большую яму с покатыми склонами и какой-то маслянистой радужной лужей на дне. Они решили отсидеться здесь до сумерек и надеялись только, что яма защитит их от взгляда Врага. Смеагорл уснул сразу же; хоббиты решили дежурить по очереди, но все-таки тоже уснули.

Вдруг Сэм пробудился. Ему показалось, что кто-то зовет его. Был вечер. Фродо спал, соскользнув почти до дна ямы. Горлум сидел над ним на корточках и разговаривал сам с собою, вернее, в нем спорили вслух Смеагорл и Горлум. Голос у него был то внятный, то шипел, и глаза светились то бледным, то ярко-зеленым блеском.

Сэм прислушался, глядя из-под полуопущенных век. Шипящий голос – Горлум требовал отнять Сокровище у спящего, голос Смеагорла возражал ему, но с каждым разом слабее. – Смеагорл обещал, – говорил он. – Я обещал служить хозяину.

– Так возьмем Сокровище, – настаивал, шипя, Горлум, – и будем хозяином сами. Хоббит отнял у нас Сокровище, мы ненавидим его!

– Но не этого! Этот хороший, он говорил со мной ласково, он снял с меня злую веревку.

– Нет, и этого! Всех, кто прячет наше Сокровище. Мы возьмем Сокровище себе!

– Но Он увидит, Он отнимет его!

– Не увидит. Мы должны взять Сокровище!

– Не для Него?

– Нет. Для себя. Тогда мы станем сильнее всех, сильнее Его! Мы будем Владыкой, Единственным! Будем есть свежую сладкую рыбу трижды в день! Мы должны взять его!

– Но их двое, – с отчаянием возразил Смеагорл. – Он проснется и убьет нас. Не надо сейчас.

– Не сейчас? – Горлум помолчал, словно раздумывая. – Хорошо, не сейчас. Она поможет нам. Да, она поможет!

– Нет, нет, не надо! – простонал Смеагорл.

– Надо! Мы хотим его!