Две богатенькие малышки

Ближе к утру в голову ей закралась странная и страшная мысль: что, если Агнес действительно знала что-то об убийстве Гила и это «что-то» настолько опасно для убийцы, что он предпочел заставить Агнес замолчать навсегда? Что, если Агнес убили так же жестоко и хладнокровно, как Гила?

Нет, это немыслимо. Гила убила Диана; в это поверили все, включая суд присяжных и саму Эмми. Но Диана в тюрьме, значит, убить Агнес она никак не могла.

Зря Дуг говорил с Сэнди о разводе. Теперь ей неизбежно придется принять твердое решение и заставить Дуга смириться с ним. Но, хотя решение Эмми уже приняла, по крайней мере, ей хотелось так думать, Дуг, очевидно, не захочет с ним мириться. Если попытаться взглянуть на все это холодно и беспристрастно, то Дуга легко понять: жена его осуждена на пожизненное заключение, и с этим ничего не поделать. Что бы ни случилось, Диана уже не будет счастлива, и если двое любят друг друга и хотят соединить свои судьбы, почему бы нет? Неужели несчастливы обязательно должны быть все трое? Не хватит ли одного?

Вот только она, Эмми, не будет счастлива, с Дугом — не будет. Чары рассеялись, все оказалось призрачным, ненастоящим.

Но как Диана догадалась, что Дуг влюблен в Эмми?

Об этом Эмми узнала на следующий день. Узнала она и о том, что у Агнес были основания скрывать события того злосчастного дня, когда был убит Гил.

Утром Эмми чувствовала себя усталой, глаза ее были пусты. Джастин тоже выглядел усталым — и старым. Они сидели за столом в гостиной Эмми (она заказала завтрак в номер). День был серым, в распахнутых окнах стальное небо сливалось на горизонте с такого же цвета морем.

Эмми поняла, что должна рассказать Джастину про Агнес. Она набрала в грудь побольше воздуху и начала:

— Ночью мне звонил Сэнди…

Джастин внимательно слушал ее, намазывая маслом булочку. Он ел так быстро, что масло стекало у него по подбородку, и избегал смотреть на Эмми. Когда она закончила, он встал, отодвинул стул, подошел к окну, затем вернулся к столу и бесцветным голосом произнес:

— Она увидела меня.

Эмми выронила булочку.

— Тебя?! Что ты хочешь этим сказать?

— Она видела, как я шел от дома Дианы. Она стояла на углу. Наверное, ждала такси. И заметила меня.

Эмми выпрямилась и застыла.

— Ты в тот день ходил к Диане?!

— Ну да, — нехотя ответил Джастин. — Я же сказал.

— Но… но ты не говорил этого раньше!

— Еще бы. Я же не идиот.

— Но ты удивился, когда я сказала тебе, что Гил убит! Ты пришел в изумление…

— Разумеется. Еще бы! Когда я подумал, что это случилось едва ли не в тот момент, когда я стоял на крыльце…

— Постой-ка, Джастин. А ты не видел, чтобы кто-то выходил из дому?

— Я не видел ни души. И не слышал выстрелов, если ты собиралась спросить об этом.

— Но… — Эмми едва удавалось быть последовательной: десятки вопросов роились у нее в голове. — Но зачем ты ходил к Диане?

— Хотел сказать в лицо все то, о чем написал в письме. Я был не в себе.

— Это уж точно, — ядовито заметила Эмми. — Итак, ты отправился к Диане…

— …Чтобы сказать ей все, что я о ней думаю! Я так боялся, что в один прекрасный день мое тело выловят в Ист-Ривер или найдут сложенным пополам в багажнике автомобиля где-нибудь в трущобах Джерси…

— И ты виделся с Дианой?

— Нет. Я звонил, но никто не открыл мне. Я страшно разнервничался, но в конце концов решил, что могу прийти к ней за деньгами и в другой раз. — Джастин говорил с подкупающей откровенностью. — Так что я потерял терпение и ушел. В клуб. А на углу стояла Агнес.

— Ты заговорил с ней?

— Нет, просто прошел мимо. Может, помахал рукой из вежливости. Не помню. Я посидел в клубе и вернулся домой. Естественно, я не стал ничего этого рассказывать — ни тебе, ни кому другому. Я никогда не ссорился с Гилом Сэнфордом, я не видел его в тот день, я не знал, что он был у Дианы, если он вообще был там в тот момент, когда я звонил в дверь. Да плевать я хотел на Гила. Если я когда-то о нем и думал, так только потому, что меня бесила его физиономия.

«Бесила его физиономия» — так мог выразиться только Джастин. Эмми помотала головой, словно отгоняя дурной сон.

— Но, Джастин, почему ты ничего не сказал полиции?

— Еще чего не хватало! — Джастин уже вполне овладел собой: он взял очередную булочку и принялся обильно намазывать на нее масло. — Стал бы я по доброй воле лезть в дело об убийстве! Я его не убивал. Я не видел ничего подозрительного. Зачем мне говорить, что я был около дома?

— Но раз Агнес исчезла, это может означать… Вдруг это как-то связано с убийством?

— Ты хочешь сказать, что ее тоже могли убить? Допустим, ей что-то известно об убийстве Гила. Допустим, убийца узнает об этом и убивает Агнес. Вот о чем ты подумала. — Джастин попал в точку. — Если это так, то выходит, что Диана не убивала Гила, потому что ведь Агнес она никак не могла убить.

Эмми долго молчала, затем медленно произнесла:

— Если с Агнес случилось что-то ужасное…

— Ты хочешь сказать — если ее убили.

— Да, хотя я не верю в это. Но если это так, значит, убийца Гила боялся Агнес… и, следовательно, убийца — не Диана…