Две чаши весов

Взглянув на его четкий профиль, Лилит сразу же вспомнила происшедшее. Ночью она разглядела этот же контур на фоне звездного неба. При дневном свете выявились новые детали: черные, блестящие волосы, прямые темные брови, длинные ресницы. Лицо покрыто неровным загаром. У висков он был золотисто-кремового цвета, а щеки отливали медью. Прямой нос загорел сильнее всего.

С некоторым смущением девушка отметила, что он красив. Четкие линии лба, носа и квадратного подбородка, гордая посадка головы, широкие плечи, упругие, мускулистые ноги — его сложение не имело никаких изъянов. А еще он был большим. До его появления каюта казалась достаточно просторной, теперь же она вдруг стала маленькой и тесной. Если бы он попытался встать во весь рост, то, наверное, уперся бы головой в потолок.

— Неудивительно, что ты такой вызывающе надменный, — пробормотала она сконфуженно.

— Что, что ты сказала? — Красивая голова повернулась, и девушку пронзил долгий немигающий взгляд.

— Ничего.

Вероятно, на улице женщины провожают его восхищенными взглядами. Разглядывая красавца и любуясь, как грациозно он двигается, роясь в шкафчике, Лилит вдруг смутно вспомнила, что она когда-то его видела. Да, да, действительно видела в окружении каких-то нарядных девиц, вьющихся вокруг него, как мухи. А может, мне просто кажется, подумала она.

— Вот аспирин. — Он высыпал на ладонь две таблетки из упаковки и положил их на край стола. — Запивай! — скомандовал мужчина, наливая воду в стакан с толстыми стенками.

Лилит безропотно подчинилась. Когда она взяла стакан, его рука мгновенно отдернулась, чтобы не коснуться ее пальцев. Девушка проглотила таблетку. Затем взяла вторую и тоже запила водой, удивленно прислушавшись к бурчанию в животе.

— Да ты еще и голодна, — сказал он, закрывая дверцу шкафчика. Все же она успела заметить, что на полке лежала спортивная обувь, кажется, зеленые кеды. — Я покормлю тебя. Но сначала нужно одеться.

Лилит поставила стакан на столик.

— Я не бедная маленькая попрошайка…

— Возьми! — Он бросил одежду.

Ей захотелось кинуть эти вещи обратно, но одеться было необходимо. Она неохотно их подобрала, и при виде экзотического наряда у нее от удивления округлились глаза.

— С… спасибо, — вымолвила она, рассматривая ярко-розовую с абстрактным рисунком шелковую рубаху, которую дал хозяин. — Ты уверен, что она мне подойдет? — смутилась девушка.

— Тебе? — Его ресницы несколько раз растерянно дрогнули. — Прости, я не подумал.

— Нет, все в порядке, — ответила она, удивившись его извиняющемуся тону.

Он что, действительно извиняется? Подумав об этом, Лилит вдруг осознала его деликатное отношение к ней.

— Я даже не примерял эту рубаху, не было желания, — сказал он. — Но все равно нелепо выбрасывать эту совершенно новую вещь. Теперь ты, — его губы скривились в иронической ухмылке, — можешь ее примерить, а я прикину размер на себя.

— К вашим услугам. — Из-за его ухмылки Лилит произнесла фразу с той же иронией, что и он. Она заметила, что его зубы сверкнули ослепительной белизной, под стать всему его холеному виду. Это было подобно яркой вспышке. Чтобы отвлечься, она коснулась орнаментальной вышивки, идущей по вороту.

— Ручная работа? Национальная одежда или обычный южноиспанский наряд?

— Вообще-то нет, — ответил он неохотно, повернулся, обошел ее и приблизился к полуоткрытому люку. — Эта одежда только для… — Его тон опять стал ироничным. — Только для оперетты. Для цыганского скрипача в кафе. — Он сделал несколько шагов, закрыл дверь и повторил, кривя губы: — Для цыганского скрипача. Я собирался сказать ей об этом, когда она вручила мне эту…

— Она?

Наступило неловкое молчание. Лилит задумалась. Должны же быть у него женщины! Много женщин. И кто как не любовница подарила ему эту рубаху? Хотя это и не должно ее касаться, она затаила дыхание, надеясь услышать про особу, о которой хозяин сейчас говорил с каким-то презрением.

— Но я не притронулся к этой рубахе, — успокоил он девушку. — И поступил так, как мне хочется.

Его тон позволил понять все, о чем она намеревалась узнать. Только очень близкая, но чем-то не угодившая женщина могла вызвать такой эмоциональный всплеск. Чтобы скрыть свои чувства, Лилит рассерженно спросила:

— Ты говоришь о своей жене, не так ли?

— О ней, — ответил он как-то невнятно, словно у него распух язык.

Почему-то его слова ранили девушку, ей было неприятно это слышать. Ну, конечно, от одного женатого мерзавца попала в плен к другому! Ну и везение! Подлец за подлецом…

— А ты… ты посмел целоваться со мной! — Она отбросила красивую рубаху, словно та выпачкана грязью. Даже под теплым одеялом ее охватил озноб. Опять женатый мужчина!

Лилит уставилась на него в надежде, что он возразит, но ловелас молчал. Вместо ответа лишь как-то странно покачал головой, вроде подтверждая ее предположение. Глаза у него потемнели и сузились, стали как щелочки, а рот жестко сжался.

— Вовсе нет, — пробормотал он.

— Что? — удивилась она, продолжая смотреть на него еще более пристально. — Хочешь сказать, что у тебя нет жены?