Две части одного

– Дома будешь разбирать? – смотрю на коричневую обложку книги в своих руках.

– Ну да, здесь не комфортно.

Выходим на улицу, сегодня выдался теплый денек, но радости от него было мало.

– Слушай, не хочу на тебя давить, – говорит Дарья.

– Насчёт?

– Не хочешь фотографии сегодня поискать?

– Тебе интересно?

– Я даже не видела, как твои родители выглядят. Эти загадки кружатся вокруг тебя, хотела бы помочь.

– Отнесём книги и поедем.

– Далеко отсюда?

– На автобусе почти в конец города.

– Поняла.

Откладываем книги в комнате, берём проездные карточки и идём на остановку.

Чувствую волнение. Мне не по себе. Может, не стоило капаться во всём этом и подождать объяснения Рейвена?

– Нам какой?

– Седьмой автобус.

– Вот же он стоит, – Дарья указывает на транспорт, и мы мгновенно срываемся с остановки и запрыгиваем в заполненный людьми автобус. Забыла уже, что у седьмого автобуса поменялась остановка. Теперь поздно думать о волнениях.

Чем ближе мы подъезжали, тем быстрее стучало мое сердце, я уже давно не приезжала сюда.

Много воспоминаний в этих местах.

Родителей я не видела уже давно, и если признаться себе, то скучала по ним. Я смотрю на Дарью, она сосредоточено смотрит в окно. Не могу точно ответить на вопрос – «Почему ей захотелось поехать со мной именно сейчас».

Водитель объявляет остановку. Я толкаю Дарью в бок, отвлекая от разглядывания пейзажа за окном.

– Нам выходить.

Мы подходим к дверям, и как только они открываются, спрыгиваем на влажный от прошедшего дождя асфальт.

– Нам в тот синий дом, – киваю в сторону дома.

– На каком этаже квартира?

– На восьмом.

– Высоко.

Дарья не особо любила высоту. Об этом я узнала, когда нам устроили экскурсию на остров, на который можно было попасть только на частном самолёте. Такой бледной я ещё никогда не видела: она сидела в кресле, и ее бил мандраж. Когда мы приземлились, она один день вообще не разговаривала. Первое время я думала, что она просто летать боится, но потом узнала что у нее страх высоты.

– Там окна не большие, ты и не заметишь, – успокаиваю ее.

– Надеюсь, – она подняла голову, смотря на самый вверх 15-этажного дома.

Мы шли по двору моего детства. Я оборачивалась, позволяя воспоминаниям окутывать меня: «На этой горке, когда-то меня катали родители». Я направляю взгляд на маленькую железную горку всю в царапинах. «Как мираж вижу себя маленькой и счастливой, руки папы ловят меня снизу, и мы смеемся. Мама смотрит на нас с окна, и машет, когда мы с папой поднимаем на нее глаза».

Тоска в груди становится все сильнее. Мой взгляд переместился на кирпичное здание. Школа, в которую я ходила, перекрасили в коричневый, теперь она как новая, ещё и статус поменяла на гимназию.

– Эмиль, ты в порядке? – прочувствовав мое настроение, поинтересовалась Дарья.

– Да, все хорошо, – мне не хотелось сейчас разговаривать.

«Был ли здесь когда-нибудь Рейвен? Может я когда-нибудь видела его?» – думала я, оставаясь без единого ответа.

Когда ему было 10, мне был один годик. В 20 я уже уехала отсюда. Каким он был ребенком: проблемным или спокойным? Он обижал других или защищал? Хочу знать о нем больше: возможно ли это?

Пройдя чуть дальше, замечаю подъезд, в котором жили мои детские друзья, брат и сестра.

Они давно переехали и уже обзавелись семьями, как я слышала.

– Ой, мы прошли подъезд, – я так увлеклась мыслями, что не заметила тусклую бордовую дверь, ведущую в подъезд.

Прикладываю ключ к домофону, дверь щелкает, и мы заходим. Тут так же остался запах краски, давно ничего не менялось, не красилось. Но запах всегда стоял именно таким. В детстве мне было так интересно узнать, откуда он идет, что я бегала по всем этажам, вставала к дверям квартир и принюхивалась.

Я тогда такой выговор от родителей получила. Все соседи стали жаловаться на их странную дочь.

Так и не нашла.

Лифт работает, повезло, частенько в нем застревали люди. Дарье я об этом говорить не стала, может он уже перестал останавливаться в середине этажей и замирать до того как рабочие починят его.

На 6 этаже, я уже вся изнервничалась и старалась дышать ровнее, но дыхание сбивалось все сильнее.

Мы остановились около двери в мою квартиру, последние воспоминания бьют в голову, но уже не больно. «Вещи Дарка летят, перекатываются по лестнице вниз. Грохот стоял таким, как будто у него в сумках камни»

На связке ключей, нахожу нужный и вставляю в замочную скважину. Два раза прокручиваю и отпираю дверь.

– Проходи первая, – подталкиваю Дарью за порог.

Она не уверено входит.

– Обувь снимать?

– Не нужно.

Закрываю дверь на защёлку и прохожу в родительскую комнату, два пластмассовых глаза моего любимого мишки, грустно смотрят на меня. «Прости, что бросила тебя здесь» – мысленно веду разговор с медведем. «Так было нужно»

Дёргаю дверцу комода вперёд, и достаю все фотографии и фотоальбомы. Дарья садится на пол.

– Ты можешь сесть на диван, – говорю я, старясь подавить воспоминания, отслужившие свой срок.

– На полу удобнее будет, – отвечает Дарья, подминая ноги под себя. – Кидай фотки в середину и садись передо мной.

– Хорошо.

Открываю первый фотоальбом.