Две Дианы

И, словно торопясь, они принялись рассказывать друг другу с ненужными подробностями все то, что довелось им вытерпеть во время долгой разлуки.

Кале и герцог де Гиз, побежденные и победители, – все было забыто! Волнения и страсти, кипевшие вокруг них, просто не доходили до их сознания. Блуждая в мире любви и радостного опьянения, они не видели и не хотели видеть другого реального мира, скорбного и сурового.

Так они сидели друг против друга. Руки их как бы случайно встретились и замерли в нежном пожатии. Надвигалась ночь. Разрумянившаяся Диана встала.

– Вот вы уже и покидаете меня, – с грустью заметил молодой человек.

– О нет, – подбежала к нему Диана. – С вами так хорошо, Габриэль! Этот час прекрасен!.. Отдадимся же ему. Не нужно ни страха, ни смущения. Я верю: господь к нам благосклонен – недаром же мы так страдали!

И легким движением, совсем как в детстве, она склонила свою голову на плечо Габриэля; ее большие бархатные глаза медленно закрылись, а волосы коснулись воспаленных уст юноши.

Растерянный, дрожащий, он вскочил на ноги.

– Что с вами? – удивленно раскрыла глаза Диана.

Бледный, как мел, он упал к ее ногам.

– Я люблю тебя, Диана! – вырвалось у него.

– И я люблю тебя, Габриэль, – отозвалась она, словно повинуясь неодолимому зову сердца.

Никто не знает, никто не ведает, как слились их губы, как соединились в едином порыве их души; в эту минуту они ни в чем не отдавали себе отчета.

Но Габриэль, почувствовав, что от счастья у него мутится рассудок, вдруг отпрянул от Дианы.

– Диана, оставьте меня! Я должен бежать!.. – в ужасе вскричал он.

– Бежать? Но зачем? – спросила она удивленно.

– Диана, Диана! А что, если вы – моя сестра!

– Ваша сестра? – повторила обомлевшая Диана.

Габриэль замер на месте, потрясенный своими собственными словами, и провел рукой по пылающему лбу.

– О боже, что я сказал?

– В самом деле, что вы сказали? Как понимать это страшное слово? Не в нем ли разгадка ужасающей тайны? Боже мой, неужели я действительно ваша сестра?

– Моя сестра? Разве я признался, что вы моя сестра? – лихорадочно заговорил Габриэль.

– Ах, значит, так и есть! – воскликнула Диана.

– Да нет же, это не так! Пусть даже я не знаю правды, но это не так!.. И я не должен был говорить с вами об этом! Ведь это тайна моей жизни или смерти, и я поклялся ее сохранить! О великий боже, как же я проговорился?!

– Габриэль, – строго произнесла Диана, – вы знаете: я нелюбопытна. Но вы слишком много сказали, чтобы не договорить до конца. Не лишайте меня покоя, договаривайте!

– Это невозможно! Невозможно, Диана!

– Почему невозможно! Какой-то голос говорит мне, что тайна эта принадлежит не только вам, и вы не имеете права скрывать ее от меня!..

– Так и есть… – пробормотал Габриэль, – но раз тяжесть эта пала на мои плечи, не добивайтесь своей доли!

– Нет, я хочу, я требую, я добьюсь своей доли! – настаивала Диана. – Наконец, я умоляю вас! Неужели вы можете мне отказать?

– Но я поклялся королю, – выдавил из себя Габриэль.

– Поклялись королю? – переспросила Диана. – Тогда держите клятву, не открывайтесь ни перед кем. Но… но разве можно молчать передо мной, которая, по вашим же словам, тоже замешана в этой тайне? Неужели вы думаете, что я не сумею впитать и ревниво сберечь доверенную тайну, принадлежащую и вам и мне!..

И чувствуя, что Габриэль все еще колеблется, Диана продолжала:

– Смотрите, Габриэль, если вы будете упорствовать в своем молчании, я буду говорить с вами теми словами, которые вам внушают, не знаю почему, столько страха и отчаяния! Разве ваша нареченная не имеет права сказать вам, что она любит вас?..

Однако Габриэль, словно в ознобе, торопливо отстранил Диану.

– Нет, нет, – вскричал он, – пощадите меня, Диана! Умоляю вас! И вы хотите во что бы то ни стало узнать всю эту ужасную тайну? Что ж, пусть будет так! Диана, поймите дословно то, что я сказал вам в лихорадочном бреду. Диана, подозревают, будто вы – дочь графа Монтгомери, моего отца! Тогда вы – моя сестра!

– Пресвятая дева! – прошептала герцогиня де Кастро, пораженная этой вестью. – Но как же это могло случиться?

– О, как бы мне хотелось, чтоб вы никогда и ничего не знали об этой трагической истории!.. Но делать нечего, я вам все расскажу.

И Габриэль рассказал ей все, как было: как его отец полюбил госпожу де Пуатье, как дофин, нынешний король, стал его соперником, как граф Монтгомери однажды исчез и как Алоиза все узнала и поведала его сыну, что произошло… Больше того, кормилица ничего не знала, а так как госпожа де Пуатье не пожелала говорить с ним, Габриэлем, то лишь один граф Монтгомери, если только он жив, мог бы раскрыть тайну происхождения Дианы!..

Когда Габриэль закончил свою мрачную исповедь, Диана воскликнула:

– Это ужасно! Ведь каков бы ни был исход, судьба никогда нас не порадует! Если я дочь графа Монтгомери – я ваша сестра. Если я дочь короля – вы злейший враг моего отца. В любом случае нам вместе не быть!

– Диана, – произнес Габриэль, – наше несчастье, по милости господней, еще не совсем безнадежно! Если я начал говорить, то скажу все!