Две Дианы

«Что же получилось? – спросил он самого себя. – Сдается мне, что судьи меня основательно засудили. Но будет даже забавно, если в самом поражении я изыщу возможность стать победителем. Подождем!»

II. ПРЕСТУПНИК ОБВИНЯЕТ САМОГО СЕБЯ

Нетрудно догадаться, что в эту ночь Арно дю Тилю не спалось. Лежа на соломенном тюфяке с широко открытыми глазами, он взвешивал свои шансы, рассчитывал, прикидывал, изыскивал последние возможности, которые могли бы сыграть ему на руку… Составленный им план заключался в том, чтобы последний раз подменить собою Мартен-Герра; это было настолько дерзко, что в самой дерзости этой таилась надежда на успех. Если уж сам случай идет ему навстречу, неужели Арно изменит присущая ему наглость? Пусть же события развиваются своим чередом, а он будет только направлять в нужное русло непредвиденные случайности и неожиданности. Только и всего.

Утром он осмотрел свой костюм и нашел его безукоризненным; затем в точности восстановил все манеры и ухватки Мартен-Герра: сходство было полнейшим. Да, ничего не скажешь: у этого негодяя был врожденный актерский талант.

Ровно в восемь часов дверь тюрьмы со скрипом растворилась, и вчерашний тюремщик впустил в камеру графа де Монтгомери.

Арно дю Тиль, приняв спокойный и равнодушный вид, тревожно подумал: «Вот она, черт возьми, решительная минута! Последняя ставка!»

Он с жадным нетерпением ждал первого слова, с которым к нему обратится Габриэль.

Габриэль начал так:

– Здравствуй, бедняга Мартен!

Арно дю Тиль облегченно вздохнул. Граф де Монтгомери назвал его Мартеном! Значит, карусель снова завертелась. Арно спасен!

– Здравствуйте, мой добрый и бесценный хозяин, – ответил он, вкладывая в эти слова все свое – на сей раз неподдельное – чувство благодарности, и, осмелев, добавил: – Нет ли каких-нибудь новостей, ваша светлость?

– По всей вероятности, приговор вынесут утром.

– Наконец-то! Слава тебе, господи! – воскликнул Арно. – Признаться, мне все это порядком надоело. Значит, сомневаться или опасаться теперь не приходится? Правое дело восторжествует.

– Надеюсь, что так, – медленно произнес Габриэль, внимательно приглядываясь к Арно. – Однако этот мерзавец Арно дю Тиль принимает отчаянные меры.

– Неужто? Что же он опять натворил?

– Видишь ли, изменник пытается заварить прежнюю кашу.

Арно всплеснул руками:

– Надо же! Но каким же образом, боже правый!

– Он осмеливается утверждать, что вчера стражники перепутали камеры и отвели Арно в твою, а тебя – в его.

– Быть этого не может! – удивленно и негодующе вскинулся Арно. – Чем же он может это доказать?

– А вот чем: после вчерашнего допроса вас обоих не отправили обратно в городскую тюрьму, а оставили в помещении суда, ибо по ходу разбирательства вы могли понадобиться судьям. Вот тут-то, он говорит, и произошло недоразумение. Будто бы тюремщики перепутали и приняли его за Арно дю Тиля. Вот на этих-то ничтожных утверждениях он и строит новые свои подвохи. И все плачет, чуть не рыдает, зовет меня.

– А вы его видели, монсеньер? – вырвалось у Арно.

– И не собирался! Я боюсь его уловок, он ведь способен обвести вокруг пальца даже и меня. Этот прохвост удивительно находчив и изворотлив!

– Выходит, что вы, ваша светлость, его же и защищаете, – с деланным недовольством заметил Арно дю Тиль.

– Ничуть, но нужно признать, что если бы хоть половину такого ума и такой ловкости направить на добрые дела…

Тут Арно с негодованием перебил Габриэля:

– Да ведь он же подлец!

– До чего же ты зол на него! – заметил Габриэль. – Между тем, направляясь сюда, я подумал, что, если бы ты захотел, можно было бы возбудить ходатайство о его помиловании…

– Помиловании?! – нерешительно переспросил Арно.

– Конечно, тут есть над чем поразмыслить. Вот ты и подумай, Мартен, а потом скажи.

Арно дю Тиль подпер рукой подбородок, поскреб задумчиво по щеке, помолчал и наконец вымолвил:

– Нет, никакого помилования! Так будет лучше!

– О, Мартен, я и не думал, что ты так жесток! – упрекнул его Габриэль. – Это совсем не похоже на тебя. Ведь только вчера ты жалел обманщика и был готов на все, чтоб спасти его!..

– Вчера! Вчера! – возмутился Арно дю Тиль. – Вчера не было еще и последней омерзительной проделки…

– Пожалуй, ты прав, – согласился Габриэль. – Значит, ты считаешь, что злодею надлежит умереть?

– Господи боже, – протянул Арно дю Тиль с видом мученика, – вы прекрасно знаете, ваша милость, насколько чуждо мне насилие, месть и всякое кровопролитие! Я скрепя сердце иду на эту меру только потому, что она просто необходима. Посудите сами: пока этот человек жив, для меня спокойной жизни не будет. Вот сейчас, последней своей проделкой, он доказал, что он неисправим, и тем самым рассеял последние сомнения! Пусть Арно дю Тиль умрет.

– Если так, пусть умрет, – поддакнул Габриэль. – То есть он умрет, если будет осужден… Ведь приговор еще не вынесен.

– Как! Разве дело еще не кончено? – спохватился Арно.

– Почти, но кое-какие неясности еще остались. Этот чертов Арно успел вчера произнести перед судом очень толковую и убедительную речь.