Две дуэли. Гибель Пушкина и Лермонтова – тайн больше нет!

Ответ получен: «Казни – нет! Но и с убийцей жить не хотим» – прямая отсылка к пожизненному. И, поверьте, таких примеров у меня десятки. Повторю – не было случая, чтобы Пушкин не дал мне ответ на тяжелые и судьбоносные вопросы! Поэтому я фанатично и безоговорочно доверяю Пушкину. Опять же, в отличие от некоторых «пушкиноведов», которые либо не удосуживаются обратиться к Пушкину, либо просто ему не доверяют. Они считают себя профессиональнее и умнее Пушкина! Они лучше поэта знают литературу и историю пушкинского периода, лучше, чем Пушкин, разбираются в его друзьях и недругах и даже расценивают поступки самого Пушкина и их мотивацию лучше, чем он сам! Потому и исписаны те самые тонны бумаги, изданы и переизданы, напечатаны и перепечатаны тысячи пухлых томов, переведенных на десятки языков мира и прочее, и прочее, и прочее. А результат этой бурной деятельности хорошо известен и абсолютно естественен: имя автора и распространителя проклятого пасквиля не знает НИКТО, и тайна эта, по всей видимости, так и останется неразгаданной! Так давайте же не будем умнее гения и зададим ему самому наш главный вопрос: «Скажите, дорогой Александр Сергеевич, кто же все-таки автор и распространитель этого проклятого пасквиля, в итоге стоившего вам жизни?» Не сомневаюсь, что, если бы не тот роковой выстрел Дантеса у Черной речки, мы бы получили четкий и однозначный ответ. Но, увы, выстрел прозвучал… А значит, простого решения нет, и придется потрудиться. Но все равно там, где это возможно, будем опираться на факты и изложения событий, найденных у самого Пушкина, и только в тех случаях, когда у Пушкина этого нет (все-таки воды немало утекло) будем тщательно отбирать другие, не запятнанные фальсификациями и «целями любой ценой» источниками. Есть и еще чисто объективное обстоятельство, подтолкнувшее именно меня к таковой оценке пасквиля – у меня (в отличие от «других») за плечами вполне определенный и весьма конкретный политический опыт. Плюс время, в которое мы живем, увы, лишний раз привело меня к этому выводу. Дело в том, что нынешние политические события в мире особенно наглядно обнажили многочисленную армию воинствующих русофобов как вне, так и внутри страны, старающихся максимально нагадить России, мечтающих о ее ослаблении и поражении.

Выходит, что были таковые и в те далекие пушкинские времена, которые, кстати, в плане политической ситуации тоже были совсем не простыми. Вспомним хотя бы о том, что не столь уж много времени утекло с окончания трудной и кровавой Отечественной войны 1812 года, последствия которой многих в Европе совершенно не устраивали. Да и в описываемые годы то и дело разгорались вооруженные конфликты. То в Бельгии и Нидерландах, то в Польше и Турции, в той же Франции. И практически во всех них в той или иной мере затрагивались жизненно важные интересы России, и, соответственно, самой же России зачастую приходилось эти интересы отстаивать. Притом не только дипломатическими средствами. И далеко не все за пределами России, а кое-кто и внутри нее, желали ей в этом успеха. Не сомневаюсь, что профессиональные историки расширят перечень политических событий пушкинских времен, подтверждающих мою мысль, но думаю, что и приведенных примеров вполне достаточно, чтобы утверждать: пасквиль написан рукою злобного политического врага России.

А есть ли у меня основания именно Геккерна считать злобным врагом России, да и вообще имеющим желание и способным на такую серьезную политическую провокацию? Для начала воспользуюсь выбранным доказательным путем – обращусь к самому Пушкину! По всей видимости, реальная деятельность посланника Нидерландов в России барона Геккерна была прекрасно известна Александру Сергеевичу. В частности, скорее всего, у него были и веские доказательства того, что посол Нидерландов в России занимается делами, не только противоречащими интересам России, но и противоречащими интересам самих Нидерландов! Такой двойной агент. Не об этом ли пишет Пушкин в своем ноябрьском письме Геккерну, угрожая дать ход этому «грязному делу» и обесчестить посла в глазах дворов «нашего и вашего…, к чему имел и возможность, и намерение…»?

Знал об этом Пушкин или нет, но это была не первая попытка Геккерна «сталкивания лбами»! Буквально месяцем ранее он уже пытался рассорить того же Николая I и голландского принца Вильгельма Оранского, кстати, женатого на сестре Николая.

Мария Павловна и принц Вильгельм

Вот что Оранский пишет Николаю: «…Как же это случилось, что ты мог говорить о моих домашних делах с Геккерном…, он изложил все это в официальной депеше, которую я читал, и мне горько видеть, что ты находишь меня виноватым…» Так что, как видите, и тут Геккерн наследил, в очередной раз продемонстрировав знакомый «почерк». Правда, желаемого результата не добился – «высокие стороны», к их чести, смогли договориться, что видно из слов Оранского в очередном письме Николаю: