Две горсти песку

И уж конечно, мы не хотели упустить дорогу. Только что-то не похоже, чтобы тут могли проходить какие-либо дороги... Мы с Шарлем опять обратились к карте, продолжили линию от места старта до последней вычисленной точки и дальше, так что она пересекла берег Африки. Но как убедиться, совпадает ли эта линия на самим деле с нашим курсом? На карте, куда ни погляди, одно слово "буш". Кое-где она толковала что-то о "фермах", но без особой уверенности; не было даже показано, где кончается ферма и начинается лес. Дорога была единственным ориентиром, а до нее в этом месте от берега километров десять-пятнадцать. Вдруг я заметил между деревьями глубокую борозду.

- Там внизу проходит тропа! - сказал я. Мы уставились на полоску бурой грязи - не покажутся ли на ней люди? Но она оставалась безлюдной и безмолвной. Посмотрели на карту - может быть, тропа обозначена? Нет... Вдруг нас осенило.

- Никакая это не тропа,- заявил Шарль.- Это же и есть дорога, черт побери.

Он был прав, надо было срочно что-то предпринимать. Несмотря на малую высоту, мы шли со скоростью около тридцати пяти километров в час и, следовательно, быстро удалялись от дороги. Каждая лишняя минута в воздухе - лишних полкилометра пешего хода до дороги. Легко парить над зарослями, совсем другое дело прорубать себе путь сквозь них на земле. Я открыл выпускной клапан, и через две секунды мы начали снижаться. Одновременно мы сбросили гайдроп. Вытянувшись во всю длину, шестидесятиметровый канат вскоре коснулся древесных макушек. Эта мера сыграла свою роль, аэростат уравновесился в тридцати метрах над стремительно уходящим назад сплетением ветвей.

До сих пор все шло хорошо, но где тут садиться? Я не видел впереди ничего подходящего. Никакой прогалины. Никакого болотца. Ничего похожего на ферму и, к счастью, ничего похожего на сизаль1. Над деревьями воздух был чуть холоднее, и, несмотря на гайдроп, аэростат тянуло вниз. Я стоял в передней части гондолы, Шарль - в задней, если такие определения вообще приложимы к предмету меньше метра длиной. Как только мы теряли высоту, я отдавал распоряжение сбросить горсть песку. Вот так, прыгая по-лягушачьему, мы и проникали все глубже в сердце Африки.

- Еще горсть? - спросил Шарль.

- Постой. Рано. Теперь давай! Мы подскочили вверх и перепрыгнули через очередное препятствие.

- Далековато придется нам идти, - заметил Дуглас.

- Видит бог! - подтвердил Шарль.

- Еще горсть.

- Есть еще горсть,- отозвался Шарль, и в нескольких метрах под нами проскочила макушка дерева.

Хотя наша скорость из-за гайдропа и малой высоты упала до каких-нибудь пятнадцати километров в час, деревья мчались мимо с пугающей быстротой.

- Еще горсть.

- Есть,- сказал Шарль.

- Очень далеко идти... - произнес Дуглас. Вдруг прямо перед нами выросло сухое дерево, страшно корявое, с клочьями мха на белых сучьях.

- Еще горсть, Шарль, Нет, постой! Больше не надо. Попробуем налететь на дерево. Врежемся в него.

Прежде чем кто-либо успел сказать что-нибудь еще, аэростат и впрямь врезался в дерево. Мы присели и увидели мелькающие ветки. Раздался страшный треск. Гондола подскочила, зацепилась, но тут же вырвалась на свободу. Пользуясь тем, что аэростат остановился и ветер еще не успел снова подхватить нас, а впереди показалось что-то вроде прогалины, я выпрямился и изо всех сил дернул веревку разрывного полотнища. Еще раз, еще. Наконец полотнище подалось, и мы быстро пошли вниз. Скачок, я опять дернул, и после следующего удара о землю гондола легла набок. Мы дружно шлепнулись ничком на траву Африки, и вместе с нами по земле рассыпалась куча разных предметов.

- Господи! - услышал я приглушенный голос Шарля. Мы выбрались из гондолы и встали на ноги. Никто не пострадал. Оболочка - в ней еще оставалось немного газа - тоже как будто была цела. Она повисла на молодом зеленом деревце. Метрах в тридцати - сорока позади лежало поломанное засохшее дерево, которое помогло нам приземлиться, а поверх него - гайдроп. Хватит - попетлял, поизвивался, можно отдохнуть. Перелет закончился ровно через два часа после старта. Мы совершенно не представляли себе, где находимся. Но ведь все кончилось благополучно. Перелет завершен. Даже лемур был явно обрадован.

Звон в ушах сменился назойливым стрекотанием насекомых. Африка, кругом была Африка... Мы поздравляли друг друга и рассказывали друг другу про наш полет то, что каждый из нас отлично знал и сам. Мы смеялись. Мы размахивали шапками. И снова смеялись. Потом, с некоторым опозданием, сообразили, что здесь нас никто не найдет. Нужно самим искать наших друзей.

ЗА ШАРОМ