Две горсти песку

Поднявшись, согласно альтиметру, метров на сто, мы встретили первые следы буйволов. Судя по их четкости и размерам, животные прошли совсем недавно, поэтому мы громко разговаривали и вообще старались побольше шуметь, чтобы исключить возможность встречи с ними. Местами тропы эти напоминали сумеречные туннели, и мы чувствовали себя, словно кроты в подземном ходе. Более открытые отрезки, расцвеченные солнечными бликами, смахивали на след землеройки на лугу. Иногда путь преграждало огромное дерево, и нам приходилось перешагивать через досковидные корни, которые подпирали ствол, будто контрфорсы. Наконец, одолев за три часа трехсотметровый подъем, мы неожиданно вышли на узкую кольцевую дорогу.

Естественно, кругом никого не было видно и не слышно ни звука. Наземную команду - два отряда африканцев, на этот раз без участия Джоун,- предупредили, что мы будем садиться на противоположной стороне кратера. Было условлено, что наш "джипси" и лендровер Джона поделят между собой зону намеченной посадки и будут искать каждый в своем районе. Наверное, они увидели с кратерной дороги, как нас вдруг понесло в обратную сторону. Но даже если наши помощники приметили, в каком месте мы коршуном упали на землю, вряд ли они полезут в заросли разыскивать нас. У них только один выход - опираясь на Уилкиз-Пойнт, ездить взад-вперед по кольцевой дороге и ответвлению, ведущему вниз, чтобы держать под надзором две стороны треугольника, в пределах которого мы сели. Таким образом, нас обнаружат, где бы мы ни вышли из леса.

Но когда они еще подоспеют - ведь расстояние изрядное. И так как наш временный лагерь у Салехской площадки сразу же был свернут, мы зашагали по дороге навстречу им, в сторону Уилкиз-Пойнт. По пути нам предстояло пройти мимо любимой лужи носорога. С великой осторожностью приближались мы к ней; ведь одно дело подвергнуться атаке, когда сидишь в машине и даже можно посмеяться, и совсем другое дело, когда шагаешь пешком,- тут уж не до смеха. Мы почувствовали себя несколько увереннее после того, как Джон увидел, что носорог стоит и фыркает чуть не в километре от дороги. Все обошлось благополучно. А за поворотом мы встретили лендровер, и начался столь типичный для Африки галдеж с веселой суматохой.

Смысл всего, что говорилось, можно выразить очень коротко: они никак не ожидали, что мы останемся живы. В ответ мы выразили свою признательность, что они, несмотря ни на что, продолжали патрулировать. Под несмолкающий гвалт, снова и снова описывая свое приключение, мы погрузились в лендровер и покатили разыскивать "джипси". С этой задачей управились быстро, но разговор так быстро не кончился, всем пассажирам одной машины не терпелось выложить свои новости второму отряду. Веселый гам поунялся лишь после того, как возле нас остановилась полицейская машина, следовавшая в Карату. В этой части света все машины - есть ли воздушный шары или нет - останавливаются при встрече, и трое полицейских услышали красочное описание событий дня. Они, естественно, не были информированы своим начальством относительно нас, да нам и не пришло в голову спросить их об этом. В заключение Джон попросил их передать своему дежурному офицеру, что полет завершен и команда цела.

Знай мы что-нибудь про выдумку о взрыве, знай мы вообще что-нибудь сверх того, что выпало на нашу долю, полицейские увезли бы с собой другие наставления. А так, вернувшись в Карату и попав под град вопросов, они ничего не могли сказать про взрыв - ведь мы им ничего не говорили. Они знали только, что мы живы-здоровы. И полиция передала в дополнение к первому сообщению следующее: "Экипаж спасен наземной командой. Никто не пострадал". После люди не могли взять в толк, как это возможно: взорвалось 750 кубометров водорода, и никто в гондоле не пострадал, но второе известие как будто подтверждало первое. И множество газет поместило сообщение, что английский аэростат, совершавший полет над местами скоплений крупной дичи в Африке, взорвался и упал, однако команда спасена, все уцелели. Такую телеграмму распространило агентство Рейтер. И полетела она по свету, а мы трое пребывали в блаженном неведении. В Нгоронгоро нет телефонов, а единственная радиостанция в Аруше включается только два раза - рано утром и во второй половине дня.

Поздно вечером (в это время полицейские машины еще пробивались к кратеру, а клерк из Карату скорее всего уже мирно спал) Джон откупорил бутылку красного вина, и мы все трое чокнулись, подводя итог примечательному дню. Ноги горели от крапивы, но терпкое вино быстро притупило наши чувства. Нам почему-то все меньше хотелось совершать шестисотметровый спуск по кратерной дороге, подвергая себя смертельному риску на каждом метре. В итоге три тела остались лежать там, где свалились. Видно, так уж действует на людей воздухоплавание: они всю ночь и немалую часть следующего утра пролежали без движения.