Две грани нейробука (СИ)

Джантор оглядел помещения. Людей немало, но половина ранены, для них куда более актуальны не оружие, а еда и медикаменты. Увы, но финансам Сопротивления заведовал в основном Ноуд. Сейчас продукты доставали через бар, но его владелец тоже небогат.

Зная о способностях Джантора, Гринвуд спросил, не смог бы он взломать какой-нибудь банковский счет киберов. Теоретически задача не отличалась от перехвата боевой техники, но вскоре в голову пришла идея получше. Счета Дугласа, их номера и пароли хранились в нейробуке наряду с прочей скаченной информацией. Как утверждали СМИ, гангстер мертв, погиб в той самой перестрелке, а его криминальную империю раздавила полиция, когда хватала всех, кто хотя бы видел фиомсянина.

Проверил счета. Некоторыми активно пользовались, очевидно, они перешли под контроль киберов или уцелевших подельников Дугласа. Но три оставались нетронутыми, и денег там — миллионы.

Через канализацию Джантор прошел в бар, перечислил хозяину сто тысяч. Тот обещал уже завтра достать больше провизии плюс лекарства. Когда вернулся, Гринвуд стоял рядом с Айрин.

— Нам всем очень жаль твоего дядю, — говорил он.

Сидевшая у стены девушка молча кивнула. Вечером Джантор принес ей тарелку.

— Поешь.

Несколько минут она сидела неподвижно, затем принялась за еду.

— Майкл был очень хороший человек.

Хотелось сказать еще что-то, как-то утешить. Вывести из этой отрешенности.

— Он был мне вместо отца, — внезапно заговорила Айрин. — Сначала киберы убили папу, теперь и дядю Майкла. Я знала его с детских лет, — в глазах ее появились слезы.

— Я знал его намного меньше, и сейчас очень жалею, что не успел узнать лучше. Я очень сожалею и разделяю твою боль.

— Ты не можешь ее разделить. Ты почти не знал его, не любил.

— Я узнал его достаточно, чтобы сожалеть. Он один из лучших людей, встреченных здесь. Поверь, мне очень грустно и больно, что его больше нет.

Несколько секунд девушка молча, затем повернулась к нему.

— Больно? Но ведь ты сам говорил, что твой нейробук подавляет боль. И развеивает грусть. Ты можешь просто включить программу.

— Могу, — кивнул Джантор, — но не стану. Майкл Глейзер был хороший человек. Он заслужил, чтобы о нем горевали.

Айрин вздохнула, затем прислонилась к нему. Он обнял девушку, крепче прижимая к себе. Когда кто-то разделяет твою скорбь, становится немного легче. Какое-то время они сидели молча. Все вокруг уже укладывались спать, и Джантор думал, что Айрин тоже уснула, когда она внезапно спросила:

— Скажи, теперь ты их ненавидишь? Понимаешь, что всех киберов Оклахомы надо убить?

Мгновение Джантор колебался. Правда может легко разрушить их такую хрупкую близость. Но лгать тоже неправильно.

— Иногда мне хочется. Когда я вижу новые сообщения, как полиция арестовывает, избивает, убивает людей, я очень злюсь. Хочется плюнуть на осторожность, взять автомат и сражаться. Приходится запускать нейропрограммы, чтобы подавлять ненависть. Она затмевает разум, толкает на страшные дела. А потом человек пожалеет о содеянном.

— Черт бы побрал твой проклятый компьютер, — Айрин вырвалась из его объятий, ударила кулаком в плечо. — Отключили его. Пусть ненависть к этим ублюдкам живет в тебе так же, как и в каждом из нас. А лучше, — она секунду помолчала, — лучше сделай другую программу. Чтобы их ненавидеть. Ты ведь можешь ее сделать, правда?

Да. Нейробук способен подавить или вызвать любое чувство либо эмоцию. И…

Джантор внезапно понял, что практически нашел ответ на самый странный вопрос. Почему киберы настолько злы и жестоки? Да, он сам порой чувствовал злость, но всегда были объективные причины. Они же будто изначально всех ненавидят.

Вспомнил прочитанную историю. Там ведь упоминались нейропрограммы, делающие человека свирепым и безжалостным. Но тогда это осталось на периферии его внимания. Мысль использовать столь замечательное изобретение, как нейробук, чтобы превратить человека в кровожадного зверя, звучала чересчур неправильно. Дико и безумно. Не укладывалась в голове.

Но здесь другая, не фиомсянская логика. Похоже, все это время Джантор взламывал совсем не те компьютеры.

Мозги против пушек

В последние дни отдел дознания превратился в филиал ада. Операция по разгрому Сопротивления дала тысячи арестованных, и каждого допрашивали максимально жестоко. Привозя очередного задержанного, Винсент порой жалел, что нельзя заткнуть уши, дабы не слышать десятки истошных воплей. Никогда еще полиция не работала столь интенсивно.

Усердие подогревали сразу три фактора.

Во-первых, общая злость. Победа обошлась очень дорого, опираясь на мощную систему укреплений, пусты сражались с невиданным упорством. Наиболее же тяжелые потери полиция понесла, когда, поняв свою обреченность, враг принялся взрывать заминированные тоннели и станции. За один день погибли 1178 хайменов.

Во-вторых, распоряжение губернатора Стилера. Он поставил задачу окончательно истребить террористов, именующих себя Сопротивлением. А для хайменов выполнение его приказов становились смыслом жизни.