Две грани нейробука (СИ)

Но связь остается. Не потому ли программы скрыты, что их неправильная работа повлечет нарушения, о которых человек и не думал?

Вряд ли. Ведь файлы прямой физиологической регуляции никто не прячет. А скрывать нейропрограммы косвенного воздействия тем более глупо. Должна быть иная причина.

Вечером Джантор опять открыл тайные папки. И снова его охватили сомнения. Достаточно ли он готов, все ли учел и просчитал, стоит ли вообще этим заниматься? Внутри нарастало ощущение, что его действия могут нанести огромный вред. Надо еще лучше подготовиться.

Утром Розайла спросила, могут ли они сегодня сделать новый прыжок. Отказывать девушке не хотелось. И потом, при обычном спуске на парашюте сверхвысокая концентрация не требуется, он вполне может плавно снижаться и анализировать тайные программы.

Они поехали на аэродром. По дороге, чтоб не терять зря время, Джантор открыл папку управления страхом. И внутри опять стало нарастать ощущение опасности, грозящей ему беды.

Едва он закрыл каталог, жуткое предчувствие быстро сошло на нет. Что за ерунда? В работе нейробука он разбирается хорошо, вносить сразу большие изменения не планирует. При необходимости вернет все обратно. Так чего же он боится?

Точно, страх!

Разгадка оказалась такой простой и очевидной, что Джантор рассмеялся. Ну конечно, ему мешает именно то, что он пытается найти. Страх.

— Над чем ты смеешься? — спросила Розайла.

— Да так. Второй день ломаю голову над сложнейшей задачей, а ответ лежит на поверхности.

Кто бы не пытался скрыть эти файлы, Джантор невольно проникся к нему уважением. Система действительно сложная и многоуровневая. Сами папки файловый менеджер не видит, а при попытке разобраться в содержимом операционной системы на человека накатывает скука. Доступ закрыт паролями, и даже если их взломать — изучать лежащие там файлы человек попросту боится.

Понятно, почему никто в ФИОМСе их так и не обнаружил. Осознав всю сложность защиты, Джантор и сам немного удивился, что сумел забраться так далеко. Но теперь, безусловно, пойдет еще дальше. Раз эти файлы столь тщательно скрывают — в них просто обязано содержаться что-то интересное и важное.

Но — после прыжков.

Погода сегодня ветреная. Небо затянуто облаками, правда, они выше трех тысяч метров, плюс ветер 7 метров в секунду, к полудню обещают усиление. На юго-востоке вообще небо мрачное. В тех районах объявлено штормовое предупреждение.

— А не опасно, что так дует? — глядя на ветроуказатель, спросила Розайла.

— Не особо. Люди прыгают при ветре и посильнее. В каком-то смысле так даже лучше. При идеальной погоде просто плавно спускаешься вниз, и все. Надо уметь действовать и в нештатных ситуациях.

— Да, но эти нештатные ситуации… — не договорив, девушка посмотрела на самолеты и на шаг отступила.

— Успокойся. Ветер не самый сильный, с ним можно справиться. И потом, я ведь прыгаю вместе с тобой. Если хочешь — давай установим прямую нейросвязь.

Вживленный компьютер позволял в реальном времени передавать ощущения одного человека другому. Что он видит, слышит, чувствует. Собственно, режим и разработали как раз для аналогичных ситуаций, когда новичку требовалась помощь профессионала. И он мог не только подсказать, но переслать сенсомоторную сигнатуру нужного движения.

Помимо них в самолете оказалось еще пять человек. Он хорошо знал Аменсию и Сольваро, как и Миткемса — аэродромного инструктора, сопровождавшего пару новичков. Они выпрыгнули первыми, Джантор и Розайла следом. Когда покинули салон, машина стала набирать высоту. Аменсия и Сольваро предпочитали затяжные прыжки.

Взятый им парашют-крыло позволял не только опускаться, но и маневрировать, описывая большую спираль вокруг планировавшей вниз Розайлы. На тысяче метрах ветер стал закручивать парашют девушки, породив у нее легкую панику.

— Он вращается, что мне делать?

Благодаря прямой нейросвязи Джантор ощутил ее волнение.

— Успокойся, ничего страшного. Захватывай правой рукой стропы. Нет, чуть правее, да, вот так. И тяни на себя, сильнее. А теперь левые подтяни, вот так.

Вращение прекратилось. Ветер и его пытался закрутить, но Джантор такие проблемы решал на автомате. Потом, отыскав среди сотен своих прыжков приземление в аналогичную погоду, послал запись Розайле. Чтоб лучше представляла, что делать.

Девушка справилась отлично.

— Ну, как ощущения?

— Даже не знаю, — улыбка ее вышла неуверенной. — Сначала, когда он стал закручиваться, было как-то жутковато. А потом, когда справилась, уже все нормально.

— В первый раз всегда так. Главное — не суетиться, а знать, что у тебя есть куча времени и возможностей исправить ситуацию. Надо чувствовать воздух, воспринимать его не как пустоту, а опору и поддержку. Только так растет мастерство. Один нештатный прыжок дает больше опыта, чем дюжина беспроблемных. Повторим?

Заново уложив парашюты, они зашагали к взлетной полосе. Миткемс, Аменсия и Сольваро уже стояли возле самолета, разглядывая небо. Ветер усилился, темные тучи стали намного ближе. Скоро накроют аэродром.

— Похоже, на сегодня все, — инструктор со вздохом расстегнул лямки парашюта.