Мы с Одри смотрим друг на друга.
– Это как-то слишком – взваливать на нас такое, – говорит она.
– И не говори. – Она опускает письмо, а потом вытаскивает из-под него книгу, которая сразу привлекает взгляд. Она газетного формата, красная кожа с золотой гравировкой на корешке. Надпись гласит «История сорок». Я раскрываю ее на полу и осторожно перелистываю страницы. Одри опускается на колени рядом и подсвечивает моим телефоном.
Это каталог с черно-белыми портретными фото, вплоть до начала девятнадцатого века. Тут есть и зарисовки. Мужчины и женщины, все улыбаются в камеру или художнику, который их рисовал. Под изображениями – имена.
– Александра Даунленд, заведующая хозяйственной частью, – читает Одри через мое плечо. – Тут сплошь школьный персонал. Ты думаешь, так «Общество сороки» набирает рекрутов?
– Должно быть. О боже, смотри! Тут имя миссис Траули. И мистера Тэвистока – тоже!
Глаза Одри широко распахиваются.
– Быть не может. Мистер Тэвисток – понятно, он смотритель. Но разве миссис Траули не была ученицей? Она ведь никогда не работала в школе, разве нет?
– Возможно, с годами они эволюционировали и начали включать в свои ряды и студентов. Я так и думала, что та хитрая женщина знает больше, чем говорит. Разве она не сказала, что она – внучка Лили Эллори? Да, смотри! Вот еще одна Эллори. Кларисса Эллори, конюшая. Звучит круто. Может быть, миссис Траули – ее родственница?
– Или эта Эллори… Хетти Эллори, пернатая. – Я указываю на другую, гораздо ниже. – Вау, я и не думала, что обслугу тут называют «пернатыми» с таких давних пор.
– Может быть, Хетти и Кларисса были сестрами? Похоже, работа в Иллюмен Холле была семейным делом.
– Это имеет смысл, – тихо говорю я. – Если сороки хотели, чтобы школа была в безопасности, они, вероятно, доверяли лишь членам семьи.
Мы перелистываем еще несколько страниц, заполненных историей Общества, рассказом о том, чего они достигли, и рассматриваем множество разных лиц, глядящих на нас. Все кажутся такими счастливыми.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но эти люди не выглядят… зловеще? Они выглядят, как обычные дружелюбные соседи.
Одри права. Они похожи на тех, к кому обычно идут выпить чашку чая и поболтать. Они горды быть частью этого всего. В книге столько фотографий, и с каждой страницей они выглядят все более современно. Фото приобретают цвет и четкость, одежда становится все более современной… Ну, если считать джинсы клеш и деревенские блузы актуальными. Мы дошли до последнего заполненного листа, но осталось еще много пустых страниц.
– Прекращается на семидесятых, – говорю я, когда мы долистываем до конца. – А имя мистера Тэвистока вычеркнуто.
– Это странно. Думаешь, с тех пор в «Обществе сороки» не было новых членов?
– Полагаю. Помнишь, что тогда сказала нам миссис Траули?
– Когда они нужны, они снова появляются. Может быть, «Общество сороки» пытается начать все с начала?
Прямо в конце есть страница, вроде оглавления, полный список всех имен по порядку под заглавием: «Официальные члены „Общества сороки“».
Одри потирает висок.
– О боже, столько вопросов. Если дело в этом, то
Я потягиваюсь, любуясь пространством вокруг, часть которого погружена в темноту, а часть – сверкает привлекающими внимание ракушками. Ветерок проникает сквозь щели в кирпичах, и меня пробирает озноб. Я обхватываю себя руками и дрожу.
– Итак, имена тех, кто, как нам известно, все еще тут, это мистер Тэвисток и миссис Траули, – говорю я. – Но имя мистера Тэвистока вычеркнуто, а миссис Траули больше не живет на территории школы.
– Думаешь, это мистер Тэвисток приходил сюда присматривать за этим местом все это время?
– Может быть… но я не думаю, что это он установил хитроумное GPS-приложение на телефон.
– Это точно. Как насчет его внука? Думаешь, Эд достаточно подкован технически, чтобы сделать это?
Я хмурюсь.
– Ты слышала, как он недружелюбно разговаривал с нами. Зачем ему приводить нас сюда, только чтобы покричать? Мы обязательно спросим его, но я не думаю, что это он.