Две – к радости

Вместо этого поднимаюсь в библиотеку, возвращаюсь к листанию ежегодников, пытаясь найти фото Клариссы Эллори, но нет, я не вижу и следа. Кроме студентки по имени Лили Эллори в конце девятнадцатого века, я не могу найти других упоминаний кого-то с подобной фамилией.

Тупик.

«Сороки – пернатые школы». Люди, которые работают за кулисами. К сожалению, они настолько за кулисами, что в большинстве ежегодников нет списков персонала или тех, кто работал тут… по крайней мере – не до социальных революций шестидесятых годов. Наконец, нахожу страницу со списками персонала. Лишь потому, что замечаю фамилию Тэвисток, и мне становится любопытно, как выглядел садовник, когда был молод.

Там есть зернистое, трудночитаемое групповое фото персонала. Все их лица как будто сливаются в одно. Но подпись – вот то, что меня интересует. Потому что в списке, набранном очень мелким шрифтом, присутствует «К.Эллори, конюшая».

Да! Я пристально смотрю на фото. Лицо размыто, но определенно узнаваемо. Бабушка Айви? Очень может быть.

Я резко выдыхаю, прищуриваюсь, чтобы убедиться в этом.

Оказывается, Айви – родственница одного из членов «Общества сороки». Знает ли она? Я делаю фото на телефон. Постепенно начинает казаться, что части головоломки встают на место. Хотя теперь это уже не важно. Сделка совершится. Может быть, когда-то что-то и можно было бы изменить, но теперь уже слишком поздно.

Я должна сосредоточиться на собственном будущем.

Грызя ногти, спускаюсь на первый этаж библиотеки. Проходя между стеллажей, я, кажется, слышу чей-то плач. Собираюсь пройти мимо: у меня такое чувство, что вокруг в последнее время и так слишком много драмы. Но, опять же, что изменится, если ее станет немного больше?

Вздыхаю, прежде чем заглянуть за стеллаж в поисках источника звука. Библиотека неприятно тиха, если не считать слабых всхлипов. Большинство учеников разошлись, чтобы провести свободное время в общей комнате, или все уже в классе.

Кто бы там ни был, он явно искал местечко потише, чтобы спрятаться.

Как раз в тот момент, как я собираюсь оставить эту затею, замечаю нарушителя спокойствия.

И мое любопытство мгновенно возбуждается. Это Араминта.

Она поднимает взгляд, когда я выхожу, затем прячет лицо в ладони, пытаясь сделать вид, как будто она всего лишь уронила что-то на пол.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

– Я в порядке. Просто оставь меня в покое.

– Не могу.

Она смотрит на меня удивленно. Глаза у нее красные, но она уже вытерла слезы.

– Почему? Хочешь отчитаться Айви?

– Я не ее комнатная собачка. Кроме того, – я плюхаюсь на пол рядом с ней, – у нас эпичная ссора. Я практически уверена, она меня ненавидит.

– Она это может, вот так вот отвернуться от тебя. В мгновение ока. Я уже видела такое раньше. Со всеми… Не такой уж сюрприз. Она строила свою жизнь по примеру Лолы.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на старосту. Не знаю причины ее слез, но у меня такое чувство, что она не вполне готова открыться.

– Ладно, слушай. Ты ведь знала эту девушку, да? Последние шесть лет школы вы провели вместе? Какой была Лола на самом деле?

Араминта вздыхает, откидывает голову на полки.

– Лола? Она была всем. Мы все хотели быть похожими на нее. Быть ею. Особенно я. Она бы стала потрясающей старостой. Намного лучше меня. Она была… Она была как магия. Ты просто хотел находиться рядом.

У Араминты отсутствующий взгляд, и я чувствую глубоко внутри острую боль. Хотела бы я знать Лолу, человека, которого все считают таким динамичным и удивительным.

Все, что я видела, – всего лишь портрет. Портрет, который пугает меня. Но, может быть, это не портрет такой странный. Может быть, это – всеобщая одержимость ею. Включая ее собственного брата! Его горе кажется просто… запредельным. Он даже купил квартиру в заливе Уинферн, лишь бы быть ближе к школе. И это я не упоминаю мистера Уиллиса. Он должен был быть или настоящим глупцом – или действительно влюбленным, – чтобы завести роман со студенткой, тем более из такой известной семьи.

Он поставил себя в опасное положение. Очень рисковал.

– Думаю, теперь у нее никогда не будет такого шанса. И мне нужно соответствовать немыслимым требованиям.

– Почему быть старостой – это так важно?

– Сложно объяснить. Тут очень много нюансов. Это гарантирует мне место в любом университете на выбор. Доступ к целой сети выпускников предыдущих старших курсов в самых разных областях, от актерского мастерства или музыки до ведущих юристов, банкиров и врачей. Я смогу участвовать в принятии решений по поводу школы… Фактически на год мы становимся членами совета директоров. В других местах такого нет. Быть старостой – это очень важно. Серьезно, как только закончится этот год, я получу любую стажировку, по щелчку пальцев. Я окажусь в рядах элиты. Но, поверь мне, я знаю, что не заслужила этого так, как Лола. Я чувствую, как каждый гребаный день напоминает мне об этом.

– Мне кажется, ты нормально справляешься. Так Айви хочет попасть в этот клуб, да?