Две – к радости

Араминта и Бонни обмениваются взглядами и снова хихикают.

– Ты с ним определенно знакома.

– Он учится тут?

– Тут я могу без опаски сказать «нет». Он тут не учится.

Вздрагиваю. Этого не может быть. Стараюсь сохранить нейтральное выражение лица.

– А, ладно.

– Но ты его знаешь.

– Бонни!

– Что? Я храню тайну. Но она действительно знает его… Я просто говорю правду.

– Ну, помолчи, пока не наговорила слишком много. – Но Араминта не кажется слишком озабоченной. Она откидывает за плечо свои светлые волосы. – Осталась всего пара месяцев до того момента, как мы сможем вести себя, словно обычная пара. Это было прекрасно, особенно после того, как с нашего пути исчезли все, кто пытался нам помешать.

Мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Я стараюсь сохранять хладнокровие. Араминта не откроется мне, если я буду слишком любопытна. Это игра, но в ней я мастер.

– О, нет ничего лучше запретного романа. Поверь мне… я точно знаю, каково это.

– Правда? Расскажи…

– Это долгая история, она произошла еще дома. Театральный роман с режиссером, который был намного старше меня. Он очень не хотел, чтобы кто-нибудь знал, но, эй, – он дал мне главную роль.

Араминта смеется, глаза ее блестят.

– Звучит пикантно. Он был сексуальный?

– Чертовски. Но, честно говоря, когда он ушел от жены и сказал, что хочет раскрыть наши отношения, блеск несколько поугас. Плюс к тому моменту я уже встречалась с Бренданом… А он был мегасексуальным и не требовал никаких тайн. Это главная проблема тайных романов. Иногда половина химии кроется в том, что он – тайный.

– О, не беспокойся об этом. То, что у нас с красавчиком, – это другое.

– Это настолько другое, – говорит Бонни в классическом стиле закадычной подруги. – Вы, ребята, поженитесь, и у вас будут красивые, умные, любящие историю дети.

– Бонни! – вскрикивает Араминта.

– Что! И, эй, Одри, как дела с Тедди?

Мое сердце выпрыгивает из груди, но я сохраняю спокойствие.

– Мы собираемся кататься на его яхте в эти выходные, – отвечаю я. – Есть идеи, что мне надеть для свидания на яхте?

Кэти морщит нос.

– В такую погоду? Я бы позаботилась о дождевике.

– Уверена, большую часть времени ты проведешь без одежды, так что я бы не слишком беспокоилась, – говорит Араминта. Ее телефон жужжит. – О, кстати, мне пора. Маленькое рандеву перед уроками. – Она подмигивает нам всем. – Одри, огромное спасибо за помощь сегодня. И ты права, надо прогнать это на сцене, чтобы оценить должным образом. Можешь на следующей неделе прийти на нашу генеральную репетицию? К тому времени я уже немного порепетирую.

– Конечно, приду, – отвечаю я, подавляя дрожь. Мозг лихорадочно работает. Я почти уверена, что знаю, в кого Араминта безумно, отчаянно влюблена. И внезапно у Араминты появляется веский мотив желать смерти Лолы.

32 Айви

Сегодня суббота, и мы с Харриет встречаемся с Эдом, чтобы отправиться в особняк Одри. В это время года школа всегда кажется немного пустынной. Многие ученики проводят выходные дома, так как в школе зимой мрачно и холодно. Зимой почти нет мероприятий, и люди предпочитают по воскресеньям свернуться калачиком у каминов своих величественных особняков и есть фазанов. По крайней мере, я так себе это представляю.

Перед встречей с Эдом заскакиваю в свою комнату переодеться, но, прежде чем войти, нужно дождаться, пока уйдет Одри. Мы стараемся избегать друг друга, и чем меньше неловких встреч, тем лучше. Я знаю, что обычно она уходит на завтрак около восьми, поэтому стою в коридоре так, чтобы меня не было видно, и жду, когда откроется дверь нашей спальни. И действительно, ровно в восемь дверь открывается и она выходит. С головы до ног укутанная в дождевик. Под ним – флисовая куртка и прочные ботинки. Нетипичный наряд для Одри. Она выглядит так, будто собирается на прогулку! Я больше чем когда-либо хочу расспросить ее о том, что, черт возьми, она делает и куда идет, но не могу и не стану. Вероятно, она затеяла что-то вместе с Араминтой, а значит, мне плевать.

Дверь за ней закрывается, и она направляется к лестнице. Как только она исчезает из виду, вбегаю в комнату и хватаю несколько своих вещей, чтобы переодеться, стараясь, чтобы мой визит сюда был неочевиден.

Внизу у двери присоединяюсь к Харриет, и мы выходим вместе. Эд уже ждет нас на парковке в своем старом серебристом «Вольво».

– Сто лет вас жду! Боялся, что меня кто-нибудь увидит, – говорит он, когда мы подходим к машине. – Ты же знаешь, мне нельзя сюда возвращаться.

– Извини, мы пришли так быстро, как только смогли.

– Ладно, запрыгивайте. Напомни, куда мы едем?

– Клинедин-роад, Костал Вью. Ряд огромных домов у обрыва. Знаешь такие?

– Да, знаю.

Нам не требуется много времени, чтобы добраться до нелепых домов, какие проще всего увидеть в фильмах или на Голливудских холмах. Эд едет медленно, чтобы мы не пропустили нужные ворота в череде других больших ворот.

– Этот! – кричу я, узнав въезд. – Ждите тут. Пишите, если я понадоблюсь.

– Ты тоже.

Эд паркуется на поросшей травой обочине, мы с Харриет выпрыгиваем и жмем на звонок.

– Да? – отвечает приглушенный женский голос.