Две короны (СИ)

В воздухе перед кругом будто вспыхнуло маленькое весеннее солнце, теплое и приветливое. Быстро потускнев, оно превратилось в Чашу жертвенной любви, из которой пить и приятно, и горько. Агапэ давала понять Собирателю, чтоб не слишком дурил, или ее вмешательство неизбежно. Вот чего не отнять у истинных светлых, так это готовности вкупиться за тех, за кого они обещали вкупиться, причем несмотря ни на что. Едва знамение исчезло, солнце загорелось вновь. Однако это уже было безжалостное раскаленное светило мертвых пустынь. Оно породило анх — Ключ жизни, похожий не то на крест распятия с кольцом, не то на петлю с бантиком для гламурной виселицы. Видать, Сехмет прискучило работать страшилкой на заднем плане, в то время как коллега смело вышла на передний, и она решила от пассивной роли отказаться. Собиратель еще повыделывался, показывая, что никого не боится, и прекратил уродовать зал.

— Чем ты недоволен? — спросил я. — Тебе предлагают хорошую сделку: верного адепта в обмен на трех ноунеймов. Или кто-то из них по неизвестным мне причинам важен для тебя? Если да, то кто? Гамбар? Мэлори? Рудж? Скажи, и мы это обсудим.

— Я не буду с тобой ничего обсуждать! — ответил демон. — Ты заслуживаешь вечных мук уже за то, что заставил меня повторить это дважды. Даю тебе время до утра. Не позднее первого луча Анзенкам должен получить свободу и по праву принадлежавший ему титул. Иначе наказание для всех штурмовавших замок, и тебя в первую очередь, будет гораздо тяжелее того, что вам уже обеспечено.

— Да соси ты у мерина, свинокозлище замогильное! — не выдержал я. — Ты только что говорил, что Анзенкам для тебя ничего не значит, пустопорожнее трепло! Откуда ж вдруг такая забота о нем?.. Не ты мне даешь время до утра — я тебе. Потому что утром Анзенкам будет казнен. И предотвратить это ты не сможешь даже в том случае, если Агапэ и Сехмет лишат меня покровительства. Попробуй только дернись — и непобедимые уделают тебя, как Хонора уделали, когда он к ним в лагерь сунулся! Катись отсюда и тешь себя надеждой, что когда-нибудь рассчитаешься со мной. Но у тебя не получится. Если есть в Версуме по-настоящему конченая мразь, так это ты. Если стоит иметь в жизни смертельного врага, то тебя. И клянусь, я тебя уничтожу! УНИЧТОЖУ, понял? Абсолютно! Тебя не будет! Не будет!!!

Собиратель промолчал. Он стал полупрозрачным, продолжая менять формы, затем совсем прозрачным, и исчез во взметнувшемся от пола смерче Мрака, рыкнув напоследок. Я вскочил с трона, не в силах усидеть на месте, перешагнул через Анзенкама и подошел к магическому кругу. Образующие его самоцветы погасли, причем навсегда. Они оплавились, почернели, потрескались. Демон дал понять, что мог бы сломать все удерживающие его барьеры, — или хотел создать такое впечатление. В центре, где он стоял, каменный пол дымился, точно его полили невероятно едкой кислотой.

Переговоры я провалил. Однако не жалел ни об этом, ни о своем сумасшедшем обете. С такой поганью, как Собиратель, нельзя вести торг. Нельзя получать души в обмен на что-то. Надо забирать их просто так. И я заберу. А его уничтожу, как и сказал. Пусть даже мне придется посвятить этому вечность.

Двери в зал отворились, и с другой стороны к кругу подошел Арх. Тоже посмотрел на самоцветы и спросил:

— Можно я их заберу? Они все равно больше ни на что не годятся. А исследовать их будет полезно. Например, чтобы вычислить силу воздействия и его характер…

— Забирай, конечно, — разрешил я. — Хочешь, так и кусок испорченного пола вырежи. И вставь туда памятную плиту с надписью: «На этом месте стоял Собиратель душ, когда с ним лаялся Иван Форгартский». И Анзенкама забирай — мне он больше не нужен. Снимать кокон? Или пусть гада волочат в темницу крюками?

— Снимай. Вампир предельно ослаблен. До рассвета даже пристойно справить нужду не сможет самостоятельно. А крюки — их можно использовать и тогда, когда кокон не мешает взяться за пленника руками. Это очень древний обычай. Его ввел в обращение тот самый парень, чьи доспехи ты носишь.

Из галереи в вестибюль выходили дежурившие у бойниц амазонки. И вот чудо — ни одна из них не только не сказала ничего насмешливого насчет моей клятвы. Наоборот — каждая салютовала мне оружием, как победителю в невероятно трудном поединке, и только потом шла к лестнице.

Но ведь я еще не победил. И давайте будем реалистами: скорее всего проиграю. Собиратель — из высших бессмертных. Пока я прокачаюсь так, что смогу схватиться с ним, он меня успеет раздавить сто раз.

— Воительницы воздают тебе почести заранее, — сказал с конюшни по мыслесвязи Люцифер. — За сам почин.