Две коровы и фургон дури

Я тогда долго стоял над Спайком, сжимая в руках черенок лопаты. Прикидывал, каким образом лучше огреть его, примерял стальное полотнище лопаты к его черепушке. Никогда я не отличался агрессивным нравом, никогда даже не дрался… Но в тот момент я искренне верил, что другого выхода у меня нет. Страх парализовал мой разум, я и сам это понимал, но что мне было делать? А потом мне вдруг пришло в голову, что я, наверное, заразился. Заразился от Спайка его дурной болезнью, его безумием. Понимаете? Сначала он крадет траву, потом я нахожу повешенного бандита, потом он засыпает, я убиваю его лопатой, а потом скрываюсь. Как бы это выглядело, представляете? Все же подумали бы, что я убил его из-за травы! Вот идиот! Дурак ты, Эллиот, неужели это лучшее, до чего ты мог додуматься? Да еще всю жизнь потом мучиться угрызениями совести… Ну нет, мужик, приди в себя, успокойся, разберись, что надо делать, и действуй. Понял? Хороший мальчик, умный мальчик. Почти умный. Я набрал полную грудь воздуха, аккуратно выдохнул его и опустил лопату. Я даже отнес ее обратно во двор, а потом подошел к Спайку и прошептал ему на ухо: «Выкини на хрен всю дурь, Спайк!» Он не проснулся, и я оставил его там же, где и нашел. Спорить с обкуренным спящим болваном не было толку, но домой я ехал осторожно, как будто дорога стала ледяным катком, а я скользил по ней на коньках.

Стоял субботний вечер. Я вспомнил, что хиппушки, с которыми я познакомился в кафе, приглашали меня в гости в субботу, так что, подъехав к перекрестку, я на секунду задумался: свернуть ли мне домой или ехать прямо до Ашбритла? Я поехал прямо и через десять минут уже стучался в дверь их коттеджа.

Дверь мне открыла Сэм. В руке она держала банку сидра и, увидев меня, улыбнулась во все тридцать два зуба.

— Да это же Эллиот! — сказала она. — Эй, давай заходи! — Она взяла меня за руку и потащила внутрь. — Хочешь сидра?

— С удовольствием.

— Щас, погоди секундочку, — сказала она и пошла на кухню.

А я сел за простой деревянный стол. На подоконнике в банках из-под варенья стояли букетики цветов, а в длинных винных бутылках — какие-то композиции из сухих листьев. На стенах были развешаны симпатичные морские пейзажи, и весь дом был пропитан запахами свежей сдобы. Я почувствовал, как страх постепенно отходит, отползает от сердца и сменяется покоем. Как приятно! Жизнь может быть такой — тихой, неторопливой. Никаких безумных скачков — медленное, мирное существование. Комната вдруг показалась мне убежищем, местом, где я мог укрыться от невзгод.

Сэм передала мне бутылку и села напротив. Мы чокнулись бутылками и сделали по глотку.

— Ну и как твоя жизнь? — Ее голос звучал небрежно, но в то же время как-то осторожно, как будто она переходила реку вброд по скользким камням.

Я покачал головой:

— Да ужас.

— Господи, а что у тебя случилось? — Она наклонилась вперед и легонько тронула меня за колено. Я почувствовал прикосновение ее пальцев — мягких, как лапка котенка.

Я провел рукой по волосам. Фу, грязные! Давно пора помыться.

— Ну… — промямлил я и замолчал.

— Расскажи мне. Пожалуйста. Я умею слушать… Я взглянул на нее и почему-то поверил. Я поверил ей, но не мог заставить себя говорить. Мне не хотелось впутывать ее в эту историю, но, может быть, она и сама имела к ней отношение? Откуда я знал, что ей можно доверять? Можно ли доверять хоть кому-нибудь? Мне показалось, что я схожу с ума. Или что я такой же дурак, как мой бедный Спайк. «Да ну на фиг!» — подумал я и сказал:

— Знаешь, я нашел труп в лесу… Он болтался на дереве…

— Боже, так это ты нашел его?

— Да.

— Боже, какой ужас!

— Точно. Сплошной кошмар.

— Тут ты прав. Впрочем, сам-то он точно был кошмарным типом.

— А ты его знала?

— Не то чтобы знала… но несколько раз видела в баре.

— А как его звали?

— Фред.

— А что о нем известно?

— Только то, что он из Бристоля. Переехал сюда весной, жил на ферме под холмом Хенитон. Кажется, это была ферма его брата, а может, и нет, точно не знаю. Да мне какое дело? Но ясно, что там было нечисто.

— В каком смысле?

— В таком, что нельзя выращивать такое количество травы и не засветиться.

— Полагаю, ты права. А ты знаешь, что случилось?

— Я слышала, что какой-то идиот попер у Фреда всю дурь. — Она поднесла бутылку к губам и сделала глоток. — Вот не хотела бы оказаться теперь на его месте! Понятное дело, не так уж и много ее было, но эти люди… они такое никому с рук не спустят! Обязательно накажут его, чтобы другим неповадно было. Это у них закон железный. По-моему, они решили, что это Фред попер траву.

— Кто это «они»?

— Ну кто там ее растил.

— А ты их знаешь?

Она передернула плечами:

— Не знаю и знать не хочу. А ты?

— Упаси бог!

— Вот и хорошо.

— Но забыть не так-то просто. Тот мертвец так и стоит перед глазами…

— Вот жуть какая!

— Ужасно жутко, особенно по ночам… А еще полицейские разговаривали со мной так, как будто я там оказался не случайно.

— А чего ты ждал от нашей полиции?