Две крепости

Сэма не оставляла мысль о еде. Теперь, когда страх перед неприступными Воротами Мордора остался позади, он всерьез задумался, чем же они будут питаться, когда выполнят свою миссию. Ему хотелось приберечь эльфийские лепешки на черный день.

После длительного перехода, после питья и купанья, голод давал знать о себе пуще прежнего. Сэм повернулся к Горлуму, который по обыкновению собирался юркнуть на четвереньках в папоротник и исчезнуть по своим делам.

– Эй, Горлум! Ты куда? На охоту? Слушай, тебе наша пища не нравится, да я и сам не прочь бы отведать чего другого. Ты всегда рвешься помогать, так, может, найдешь что-нибудь для нас?

– Да, может быть, - неохотно ответил Горлум. - Смеагорл всегда помогает, если его попросят, если попросят ласково.

– Правильно, - сказал Сэм. - Я и прошу тебя. А если тебе кажется, что не очень ласково, то извини уж, я по-другому не умею.

Горлум исчез. Фродо пожевал лепешку, зарылся в папоротники и уснул. Утренний свет только начал пробираться под сень деревьев, но Сэм ясно различал лицо и руки друга. Ему вспомнилось, как спал Фродо в Дольне, когда его принесли туда чуть живого. Тогда, сидя над ним, Сэм замечал, что он временами начинает будто светиться изнутри. Сейчас это свечение стало явственнее. Лицо у Фродо было спокойное и казалось древним, древним и прекрасным, словно мудрость прожитых лет отразилась в чистых, доселе незаметных линиях, хотя сами черты лица вроде бы и не изменились.

Сэм долго смотрел на него, потом покачал головой и прошептал:

– Я люблю его. Светится он или нет, мне все равно, я его люблю.

Вернулся Горлум. Тихонько подкравшись, он заглянул Сэму через плечо, но тут же зажмурился и бесшумно отполз прочь. Через минуту он уже что-то жевал, бормоча по обыкновению под нос, а рядом с ним на земле лежала пара убитых кроликов.

– Смеагорл всегда поможет, - сказал он. - Смеагорл принес кроликов, славных кроликов. Но хозяин спит. Может, Сэм тоже хочет спать? Так нужны ему кролики? Смеагорл помогает, но кроликов так вдруг не поймаешь…

Сэм ничего не имел против кроликов, особенно против тушеных. Стряпать умеют все хоббиты, но Сэм слыл в этом деле мастером даже по хоббитскому счету. В пути ему не раз случалось демонстрировать свое искусство, все необходимое всегда было под рукой: маленькая трутница, две неглубокие кастрюльки, деревянная ложка и короткая двузубая вилка, пара вертелов, а на самом дне мешка, в плоской деревянной коробочке упрятана величайшая драгоценность - соль. Всего и дел-то было - развести огонь и раздобыть приправу. Он немного подумал, достал нож, поточил его и начал разделывать кроликов. Ему не хотелось даже на минуту оставлять спящего Фродо одного.

– Горлум, - позвал он, - принеси-ка мне воды вот в этих кастрюлях.

– Смеагорл принесет. Но зачем вода? - удивился Горлум. - Все уже умылись и попили.

– Не твоя забота, - отрезал Сэм. - Чем скорее принесешь, тем скорее узнаешь. Смотри, береги кастрюли, а то я тебя самого разделаю, как кролика.

Когда Горлум исчез, Сэм снова взглянул на Фродо и пробормотал:

– Не годится хоббиту так худеть. Сготовлю кроликов, тогда разбужу.

Он набрал сухого валежника, вырезал несколько пластин дерна около ручья, сделал неглубокую ямку и развел в ней костер. Дыма почти не было, только приятный смолистый запах. Когда вернулся Горлум, Сэм хлопотал над огнем. Горлум, увидев костер, поставил кастрюли и зашипел сердито и испуганно:

– Аххх! Сссс! Нет! Глупые хоббиты! Не надо этого, не надо!

– Чего не надо? - удивился Сэм.

– Этих крассных яззыков! - прошипел Горлум. - Огонь, огонь, он опасный, да! Жжется, убивает! Он приведет врагов, да, да!

– А, брось, - пренебрежительно отмахнулся Сэм. - Он не будет дымить. Надо же мне как-то приготовить этих кроликов.

– Приготовить? - в отчаянии повторил Горлум. - Испортить такое хорошее мясо! Зачем? Они молодые, они мягкие. Съесть их, съесть! - он протянул жадные пальцы к кролику, уже ободранному и лежащему у огня.

– Но, но! - прикрикнул на него Сэм. - У каждого свой вкус. Тебе не нравятся наши лепешки, а мне - сырое мясо. Раз уж ты подарил мне кроликов, я могу делать с ними все, что хочу, даже сварить их. Поймай себе другого и ешь по-своему, только так, чтобы я не видел. А если тебя беспокоит костер, то я за ним послежу, дыма не будет.

Горлум отполз, ворча, и скрылся в папоротнике. Сэм хлопотал над кастрюлями, приговаривая себе под нос: «…по-хоббитски к кролику главное что? Приправа и коренья, и картошечки бы, да и хлебца не помешает… А приправа-то вроде есть…»

– Эй, Горлум, - ласково позвал он. - Услужи уж и в третий раз. Поищи травки.

Голова Горлума показалась над папоротниками, но взгляд был явно не дружелюбный.

– Мне бы лаврушечки, тмина и шалфея, пока вода не вскипела, - продолжал Сэм.

– Нет! - отказался Горлум. - Смеагорлу не нравится. Он не любит пахучих листьев. Он не ест травы и корни, нет, наша прелесть, разве что заболеет или оголодает, бедный Смеагорл.