Две линии судьбы. Когда остановится сердце

Жила себе припеваючи, пока не раскрутила мужа на покупку загородного дома в Поварове. Этот переезд и смена жительства совпали с тяжелой болезнью Шишкина, и он спустя пару месяцев с начала болезни скончался… И осталась Светлана богатой вдовушкой, которая, однако, недолго грустила, и уже очень скоро к ней в Поварово стали наведываться любовники. Пачками. Мазанов ненавидел Светлану за то, что она продолжала дружить с Людмилой и вовлекала ее в свои оргии. С тех пор как Светлана поселилась в Поварове, Игорь уже не мог контролировать Людмилу, не имел возможности узнать, чем занимается в этом вертепе Людмила. Хотя велико было искушение приехать туда и увидеть собственными глазами, какая роль отведена там его пассии. Может, она просто спасается там от одиночества и читает в мансарде книги, попивая лимонад, может, еще готовит еду для подружки, чтобы вообще хоть чем-то заняться и не сойти с ума от скуки, а может, проводит весело время с какими-нибудь юношами из окружения Осолихиной? Еще он боялся наркотиков. Знал, что многие актрисы занимаются этим и что собираются целыми компаниями… Но представить себе Людмилу Дунай, курящую травку или нюхающую кокаин, просто не мог.

Он много раз собирался встретиться с Людмилой где-нибудь на нейтральной территории и поговорить с ней о Светлане, но каждый раз, представив себе этот разговор, понимал, что просто не имеет права указывать ей на то, как ей жить и с кем дружить.

…В тот день у него было великое множество разных дел, он носился по Москве, встречаясь с нужными людьми и утрясая финансовые вопросы, связанные с началом съемок совершенно нового фильма, и все-то у него получалось, и денег давали достаточно, и актерский ансамбль подбирался отличный. Словом, все удавалось, и настроение у Игоря Мазанова было прекрасное. Когда раздался очередной звонок, он, в предвкушении еще одной приятной новости (день был такой удачный, волшебный!), спросил бодро:

— Да, слушаю!

Звонил следователь прокуратуры. Сказал, что в Поварове произошло убийство и что, скорее всего, погибла актриса Людмила Дунай…

У Игоря онемели губы, которыми он пошевелил, чтобы сказать: да, приезжайте. И назвал адрес, куда следователь может подъехать. На что следователь ответил ему, что был бы очень благодарен, если бы он сам приехал в Поварово.

— Она там? — спросил он, чувствуя, что летит в пропасть. — Она… там?

— Нет, ее нет. Приезжайте. Ее бывший муж сказал, что вы общались с ней последние годы и сможете лучше рассказать о том, с кем она встречалась, как жила и какие отношения ее связывали с хозяйкой дома…

В Поварове на площадке перед домом Светланы скопилось много машин. Некоторые из них принадлежали друзьям-актерам, режиссерам… И, конечно, милицейские машины, машина «Скорой помощи», труповозка. В воздухе, как показалось Игорю, едва он вышел из машины, пахло кровью. Он еще не знал, что творится там, внутри дома, но, наверное, что-то ужасное, иначе не было бы столько людей.

Это был один из его кошмарных снов. Ему часто снились тяжелые, насыщенные смертями и настоящими переживаниями и слезами сны. Ему говорили, что это из-за того, что он много ест на ночь.

Вот и сейчас ему приснилось вполне закономерное: смерть ненавистной ему гримерши. Нет, он, конечно, не желал ей смерти, но все равно ненавидел. И уж по поводу ее смерти не особо-то переживал. (Я такой кровожадный?) И вдруг это. Ведь если позвонили ему и попросили именно его приехать, значит, смертью гримерши не обошлось. Сказали, что погибла Людмила Дунай. Правда, существовала еще какая-то надежда, следователь сказал, кажется, «…скорее всего, погибла актриса Людмила Дунай». Скорее всего — значит, есть какие-то сомнения. Или в том, что мертвая женщина была похожа на Людмилу, или что Людмила еще жива… Но если бы она была жива, тогда ему сообщили бы, где она сейчас находится, в какой больнице. И уж звонили бы ему не из прокуратуры, а друзья.

Он, легкий телом и головой, какой-то невесомый, как призрак или существо из снов, пробрался между машинами и курящими людьми с незнакомыми лицами к крыльцу, на котором толпились уже знакомые ему рожи… Он их всех любил, ценил, они составляли всю его жизнь. Встревожены, потрясены, испуганы, бледны. Он захотел их всех обнять и сказать: ну, вы чего, мужики, все же хорошо, нам все это только снится…

Из горла вырвался непроизвольный звук, похожий на всхлип.

Его окружили и стали шептать в уши:

— Здесь была резня.

— Светку и еще двоих, одного ты знаешь, Борис Щекин, а второго никто не знает, зарезали, полоснули ножом от уха к уху.

— Вещи Людмилы в доме, кровищи кругом полно. Маня Крупина узнала туфлю Людмилы. Какие-то документы тоже Людмилины. Она здесь была, точно, и теперь ее нет. Предполагают, что ее убили и увезли или же увезли живую…

— Так ее здесь нет? — Он уцепился мертвой хваткой за эту неопределенность, за эти всего лишь предположения. — Подумаешь, туфля! Она, может, убежала и потеряла туфлю, как Золушка.