Две луны (СИ)

Тем временем за верандой Ляо устроили настоящую парикмахерскую. Несколько месяцев не знавшие стрижки бойцы стояли вокруг обреченного на процедуру добровольца и соревновались между собой в искусстве снятия с головы лишней растительности, горячо споря, у кого лучше выходит. Очередной доброволец, похожий на только что выздоровевшего от лишая, поднимался с пенька, потирая уколотые ножницами уши и ругая на весь свет обучающихся на нем будущих криворуких цирюльников. А они, весело галдя, комментировали то, что называли стрижкой, высматривая вокруг себя новую жертву. Но делать было нечего, всем изрядно надоело вымывать после еды остатки похлебки из головы и жрать собственные волосы. Повязки из собственного старого белья на лбу спасали, но не очень. Ножницы в каталоге конторы нашли аж за 17 серебра, поэтому взяли только одни. Опасной бритвы там не было и пришлось обрезать бороды ими же. Но это было намного лучше, раньше для этого пользовались вообще мачете, и стрижка больше напоминала казнь. На такой же пенек клали подбородки и отрубали лишнее, иногда слегка промахиваясь. Отрубленных подбородков не было, но бороды после экзекуции приобретали характерный вид промаха по шее. Боящегося таким образом побриться просто хватали за бороду и пилили тем же мачете. Выходило дольше и еще болезненней. С появлением же ножниц процедура стала, по крайней мере безопасней, и от желающих подвергнуть себя гигиеническому истязанию отбоя не было. А последующая борьба с разнообразными насекомыми, резвящимися на коже обещала быть глобальной, от них страдали, почти как от драконов, разве что без смертных случаев.

Глава 36

За наем новичков ответственным Петр назначил Муню, несмотря на то, что тот упирался всеми двумястами с чем-то костями. Окончательно поссорившись с казначеем и упирая на то, мэрия сама виновата в том, что не вовремя отдала призовые, почему они здесь и задержались. Утром на площади в стороне от всех перед прилетом шаттла стояли все двенадцать относительно приведших себя в порядок бойцов отряда. Со следами недавних шрамов, в волчьих жилетках, украшенных клыками драконов и обвешанные с ног до головы оружием, бойцы выглядели очень нетипично среди остальных жителей поселка в унылых заповедных комбезах. Очень долго спорили насчет плаката, которым решили заменить бессмысленные выкрики других вербовщиков в свои этнические группы. Сначала загорелись купить широкую доску и на ней намалевать лозунги, но Муня зарубил этот проект на корню, сказав, что таких досок он в поселке не встречал, держать ее над головой способны лишь атланты, а не те, которых он наблюдает рядом с собой и вообще она будет напоминать не плакат, а гроб со всеми вытекающими мыслями у тех, кто прилетит. Тогда просто сгоняли в контору, купили там светлую рубаху от нижнего белья, превратили в корявый прямоугольник и сажей на ней намалевали лозунг. Насчет лозунга тоже знатно погалдели, ожесточенно споря. Были объявлены и отметены следующие фразы: «Русский добровольческий отряд», «Батальон наемников Заповедника», «Защитники горной обители», «Орден Святой Марии», «Солдаты Удачи», «Сражайся или сдохнешь» и тому подобные. Остановились на нейтральном — «Ландскнехты Заповедника». Как выразился сам Муня, получилось бестолково, но громко. Но все равно звучало гораздо лучше, чем «Серые гуси Петра великого» и Петр быстро согласился, сказав, что в любой момент название можно и переделать, а пока пусть рисуют это и вывесят в их окне гостиницы, в которой они жили. Несмотря на нелепость композиции кривой белой тряпки с накарябанными на ней сажей словами, растянутой на окне фасада, внимание она привлекала немаленькое. В мэрии возмутились таким самоуправством и велели снять нелепый флаг. Его, конечно, сняли, но только для того, чтобы снова повесить при прилете шаттла.