Две монахини и блудодей

– Что за наваждение! – засмеялся начальник уезда и приказал Цюй-фэю выкладывать все начистоту.

Монашек не стал запираться и во всем признался. Начальник уезда вынес приговор: настоятельнице и беглому монаху дать по сорок палок, после чего Цюй-фэя наказать по всей строгости закона, а бывшую настоятельницу продать в услужение, а чтобы другим было неповадно, надеть на обоих кангу, вычернить пол-лица краскою и в таком виде провести по городу; обитель Безмерного Блаженства разрушить до основания; старого монаха и родителей Цюй-фэя за отсутствием вины отпустить с миром.

Старики словно языки проглотили. Размазывая по лицу слезы и утирая носы, они уцепились за кангу и вышли вместе с сыном из ямыня.

Это происшествие вызвало в городе большое волнение. Все жители, от мала до велика, сбежались посмотреть на преступников. А какой-то шутник успел мигом сложить песенку:

Жаль тебя, старик монах:
Скрылся ученик-монах.
В женском платье жил без страха.
Не признали в нем монаха.
Объявился лжемонах,
И в беде уже монах.
Умер, думали, монах,
Оказалось, жив монах.
«Молодой монах в беде! –
Все кричали на суде. –
Бей монаха-старика,
Погубил ученика!»
Только в драке под конец
Обнаружился беглец.
Из-за юного монаха
Старичок дрожал от страха.
А монахини-блудницы
Не успели схорониться.

Родственники Хэ Да-цина вместе с Третьим Куаем прибежали к госпоже Лу и сообщили ей о суде, о признании монахинь и приговоре уездного. Госпожа Лу едва не умерла от горя. В тот же вечер она приготовила гроб, одеяние для умершего и обратилась к начальнику уезда с просьбой допустить ее в опечатанную обитель. Тело Да-цина переложили в новый гроб и, выбрав подходящий день, предали земле на семейном кладбище.

Что еще осталось рассказать? Старая настоятельница обители Отрешения от мирской суеты умерла с голода, и староста с помощниками, сообщив о ее смерти начальнику уезда, похоронили старуху. А госпожа Лу, постоянно держа в памяти дурной пример своего мужа, который сгубил себя блудом, дала сыну самое строгое воспитание. Впоследствии сын ее получил ученую степень Сведущего в Канонах [14] и должность помощника судьи провинции.

Завершим наш рассказ следующими стихами:

Среди цветов распутник жил,
В блаженстве ночи проводил,

Стать мотыльком он был готов,
Чтоб умереть среди цветов.

В закатный час и на заре
Смех не смолкал в монастыре.

Вот жизнь! И на небе святой
Во сне не видывал такой.

Слепая страсть!
О, как смешна
Она в любые времена!