Две Москвы. Метафизика столицы

Митрополит Петр готовит себе могилу в основании Успенского собора. Клеймо иконы Дионисия «Митрополит Петр с житием» из Успенского собора. Начало XVI века. Фрагмент

Происхождение и основание

Будь первым словом о Москве второе, 1156 года, из Тверской летописи, выходило бы, что Юрий Долгорукий в самом деле основал Москву: «заложил град». Однако есть Ипатьевская летопись со словом 1147 года, и через девять лет «заложил град» значило: оградил Москву стенами. Сделал ее, существующую, городом. Если, конечно, те стены были первыми.

Москва произошла из тайного не находимого начала. Отсюда же и тайна ее имени. Сколько бы объяснений ни давалось («Москва! Как много в этом звуке…»), имя города не разъясняется.

А.М. Васнецов. Постройка первых стен Кремля Юрием Долгоруким в 1156 году

Иное дело Петербург, Санкт-Петербург. И «петербурговедение» – слово ясное: знание города Петра, святого Петра; камня, святого камня.

А «москвоведение»? – Ведение Москвы, и только.

Это как если в слове «астрономия» знать перевод только второго корня: получилась бы японистая садоводческая дисциплина.

Москвоведение – ведение неведомого, говорение о несказуемом, наука некой тайны. Странно, что метафизика доселе мало прилагается к москвоведению.

Бог и гений

Начало Петербурга совершенно явно:

«На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел…»

Предание о Долгоруком, как оно запечатлелось в одном из Сказаний о начале Москвы, то есть в XVII столетии, рисует совершенно ту же, из «Медного всадника», мизансцену, но на холмах Москвы-реки: «Сам же князь Юрий взыде на гору и обозре с нея очима своима, семо и овамо, по обе стороны Москвы реки и за Неглинною, возлюби села оныя и повеле вскоре сделати град мал, древян <…> и прозва его званием реки Москва град».

Сказания XVII века суть варианты градоосновательной мистерии, предложенные киевской ученостью на усмотрение новой династии, получившей столицу как будто без мифов.

Внешнее подражание Медному всаднику – памятник Долгорукому у резиденции столичной власти – имеет то же поздний смысл.

«Пушкин, вдохновленный римско-языческой символикой, – писал в книге «Душа Петербурга» отец метафизического краеведения Николай Анциферов, – облек Петра в священные одежды бога места, бога еще языческого, со строчной буквы». Но кто этот «он»? – спрашивал Анциферов и отвечал, входя в противоречие: «Не названо. Так говорят о том, чье имя не приемлется всуе». Действительно, первую букву этого местоимения хороший декламатор невольно превращает в прописную; но это пропись только царского величия.

В Москве Бог пишется с заглавной буквы.

Местным божком легко становится властитель. Город основанный и именованный рескриптом, мановением державной длани подвержен мощному соблазну обожествления своего создателя. Напротив, город начавшийся таинственно знает своим создателем Самого Создателя. А если не знает, не чувствует, то получает над собою подменяющую волю князя.

Но если в Петербурге такое положение Петра дозволено, попущено, – в Москве оно немыслимо ни для кого.

Ни даже для Ивана III. Этот поистине великий государь не демиург своей столицы. В ней невозможен Медный Всадник, ибо нет Москве иного бога, кроме Бога.

Обетование

Существование божественного Замысла о городе приоткрывается в обетовании – авторитетном обещании его особенного будущего.

У Руси есть две обетованные столицы: Киев и Москва.

Обетование Киева дано в «Повести временных лет» апостолом Андреем.

Обетование Москвы дано святым Петром, митрополитом Киевским, переместившимся в нее при Калите. Петр в житии, составленном через три четверти столетия святым митрополитом Киприаном, говорит московскому князю:

«Аще мене, сыну, послушаеши и храм Пречистыя Богородицы воздвижеши во своем граде, и сам прославишися паче иных князей и сынове и внуцы твои в роды и роды. И град прославлен будет во всех градех Руских, и святители поживут в нем, и взыдут руки его на плеща враг его, и прославится Бог в нем; еще же мои кости в нем положени будут».

Здесь и аспект силы, и аспект святости, и династическая перспектива. И залоги будущности – кремлевский Успенский собор с гробом святого Петра. Сей Петр есть закладной камень Третьего Рима, подобно как апостол Петр есть камень Рима Первого.

С Петром митрополитом Москва, родившаяся с Долгоруким во плоти, родилась в Духе.

Для Петербурга неизвестно что-либо подобное. Когда царя Петра панегирически сличали с апостолом Петром, лишь обнаруживали несличимость. Город построен человеческим волением, и этот человек – царь Петр.

Праобраз и прообраз

Если царю попущено быть богом Петербурга, значит, выше умысла Петра нет замысла о Петербурге.