Две недели дождя (СИ)

– Сильного переохлаждения тоже нет. Я бы сказала, с учётом погоды этой ночью и твоей одежды, ты мог пролежать на земле часа три, в воде – не больше двух. – Доктор села за свой стол и начала выписывать рецепты. – Я сделаю сейчас тебе пару уколов. У тебя есть время? Ты мог бы поспать у меня тут.

– Есть немного. Благодарю. – Лай действительно был благодарен Ведеевой за то, что она не стала развивать мысль и спрашивать, где он был всю ночь. Разве что убийца сначала положил его на лавочку, а потом только оттащил под куст, при этом стараясь не разбудить.

– Что ж, отлично. Тогда на кушетку. Отдых тебе точно необходим, Нэван. – Доктор улыбнулась мягко и участливо, впрочем, как и всегда.

– Закончу расследование, возьму пару отгулов. Тогда и отдохну. – Лай выжал из себя ответную улыбку. Это было проявлением вежливости – отвечать на чужие улыбки. Сейчас ему больше всего хотелось вернуться домой, но он не мог. До тех пор, пока не разгладится потревоженная чернильная гладь воспоминаний о школе, он не хотел возвращаться к Эйчеру. Эйч поймёт, почувствует волны на этой глади, у него всегда это получалось, Лай не знал – как. Уже засыпая, он продолжал спорить с самим собой, убеждая себя, что остаться в больнице, как и хотел Мик, было лучшим решением. И продолжал сомневаться.

Клавдий опёрся локтями о подоконник и повернул голову к брату. Юлий сидел на том же подоконнике мужского туалета городского суда и курил, выпуская дым в открытую форточку. У них обоих скоро должны были начаться заседания, но время на беседу ещё оставалось.

– Что там будет? – Клавдий первым нарушил молчание и озвучил то, о чём думали они оба. Он достал из портсигара сигарету и сжал зубами. Прежде, чем ответить, Юлий наклонился вперёд, поджигая его сигарету от своей.

– Ловушка, разумеется. Не думаю, что он решил играть с полицией. Скорее, он решил избавиться от них. Я бы так и поступил. – Юлий безжалостно улыбнулся. Он защищал достаточно поджигателей, отравителей и убийц, чтобы знать, как работает их логика. – Зачем ты так откровенничал с Дэвисом? Он, конечно, забавен, но твои слова его испугали.

– Мы находили безумцев, тех, кто смотрел в глаза смерти с вожделением, усталостью, надеждой – с чем угодно, только не со страхом. У нас их целая картотека, список, кладбище, если хочешь. – Клавдий пожал плечами. Он рассказал правду инспектору Дэвису про того человека. Он не солгал ему ни в одном слове, только умолчал, сколько человек они находили потом, и что случилось с тем, первым. – Но тот был особенным.

– Да. Через два часа после суда он начал плакать и кричать, что ничего не совершал, что это ошибка. Что никто не имеет права казнить его без суда. – Юлий растягивал слова, перекатывал их на кончике языка и пробовал на вкус. Эту историю они знали из чужих уст и повторяли снова и снова много лет подряд. – Он не помнил ни убийство, ни процесс. Он всё отрицал и был прав. Тот человек действительно ничего не совершал и был осуждён без суда.

– Уникальный случай, справедливо осуждённый за убийство и казнённый невинным. – Подхватил Клавдий, почему-то эта история всегда вызывала в нём непонятный восторг. – У него было расщепление личности. Убивал и был осуждён один, понёс кару – второй.

– Тот, первый, больше не появлялся, он исчез после суда. – Юлий прикрыл глаза и выдохнул горьковатый пряный дым через неплотно сведённые губы. – Если бы кто-то и хотел узнать у него правду, он не смог бы. Казнён был невиновный. Никто так и не узнал, стал ли тот Ад, о котором он говорил, причиной этого разделения, или тот Ад видел лишь второй.

– Эта полная история, но Дэвису она бы не понравилась. Думаю, ему достаточно того, что он узнал. Он решит, что я поделился чем-то весьма личным, и будет очень осторожен. Это ведь высшая степень доверия, а доверие делает уязвимым. – Клавдий улыбнулся жестоко и холодно, не пряча свои желания и чувства под маской добропорядочного горожанина. Лишь Юлию дозволено было видеть его таким обнажённым. – Он ответит на доверие доверием, сам зайдёт в мои сети и обвяжется верёвками. Он будет моим. Ещё немного, всего пара деталей, и он больше не сможет противиться мне.

– Зачем он тебе, брат? По-твоему, он такая интересная игрушка? – Юлий ревниво надул губы. Ему не нравилось, когда брат обращал внимание на кого-то, кроме него, если, конечно, этот интерес не испытывали они оба.

– Он – самый короткий путь к Нэвану. Этот точно не подпустит к себе никого. А вот он уже нам интересен, не так ли? – Клавдий хищно прищурился, разглядывая лицо брата, точно такое же, как его собственное. – Весьма любопытный экземпляр. Думаю, можно попробовать поиграть с ним.

– Рискованно. Он хорошо читает такие вещи. – Юлий затушил сигарету и спрыгнул с подоконника. – Возможно, ты прав. Если действовать аккуратно, может получиться. Нам уже пора. Я обдумаю твои слова, брат.