Две недели дождя (СИ)

- Не думал, что ваше отношение к мертвецам зависит от их внешнего вида. - Лай позволил голосу многозначительно затихнуть, словно намекал на что-то достаточно мерзкое, чтобы задеть Ланга. Хотя он прекрасно понимал - ни одного из братьев нельзя задеть ни одной мерзостью, существующей в этом мире. Они всегда были выше этого. Или ниже - тут как посмотреть.

Ланг лишь усмехнулся и пожал плечами. Его никогда не волновало чужое мнение. И всё-таки в этой девушке было то, что отличало её от остальных.

Лай задумчиво смотрел, как Клавдий Ланг пытается уговорить одного из людей Грегори подпустить его к телу. Очередная игра в то, у кого больше прав и желания. Убитой уже было всё равно, кто и зачем на неё смотрит. В её случае многое было не так, как в остальных. Другие девушки были явно более свободных нравов, да и убита она была днём. Её сначала задушили, а потом только искололи ножом - она могла сопротивляться. И это первое убийство после того взрыва. Оно отличается. Именно это приводило Лая к мысли, что если убийца и полицейский, то он вполне мог быть в группе Мика. Кто тогда? Фанатик Зария, неунывающий Лойдс, старина Мик или он сам? Чена можно исключить - он ещё в больнице. Ханнес тоже - у неё вывих, да и рука слишком маленькая и женская - не совпадает по размерам следов от ногтей на горле. Но даже если так - невероятный и невозможный набор. Может быть, всё-таки он ошибся на их счёт? Может быть. Хотелось бы верить.

Глава 6 Приторные подозрения. Сладкая ложь

Что же тогда такое любовь? Одержимость, биохимия, особое психоэмоциональное состояние? Или всё-таки особая форма социально одобряемого безумия? На что способна любовь? На всё, что угодно. Ненависть, желание уничтожить или сломать, подчинить, обладать - самые разрушительные формы любви. Как и желание умереть. Это ли не одна из форм безумия, навязчивой мании, одержимости? Когда все мысли заняты одним предметом, одним человеком? Но ведь это лишь одна из форм крайностей. Есть и то, что не причиняет вреда - безопасная, поддерживающая и согревающая любовь. Может ли и безумие иметь такую форму? Разумеется. Как и в любви опасны лишь крайние проявления. Но может ли так быть, что острое как клинок безумие, твёрдое и сильное, дремлет до поры, пока не придёт время разрушить границы дозволенного? Может ли и любовь также до поры дремать, чтобы потом сломать и изувечить всё, что попадётся ей на пути? Бессмысленные жертвы бессмысленной войны с самим собой и с обществом. Невозможно принять навязанные законы, если они противоречат тому, что бьётся в груди. В неровном ритме, с пропусками фраз и нот. С аккомпанементом мечущихся мыслей. В сорвавшейся в пропасть мелодии, которую нельзя остановить. В вихре изменчивых форм и перетекающих друг в друга цветов можно лишь падать, изнывая от наслаждения каждым мгновением. Это ли не безумие - жить?

Хэрли открыл первую попавшуюся под руки папку и начал бездумно перелистывать её содержимое. Игнорировать дальше незваного посетителя не было никакой возможности, но он старался выиграть хоть немного времени на то, чтобы взять себя в руки.

- Чему обязан столь неожиданным визитом, адвокат Ланг? - Хэрли постарался выжать из себя вежливую улыбку. На этот раз он даже соизволил представиться. Юлий Ланг, проблема с большой буквы для любого, кто с ним встречается. Его семья слишком влиятельна и богата, а интерес к людям слишком требователен и неприятен.

- Вам ведь известно, что мы с братом крайне заинтересованы в поимке серийного убийцы женщин, которого ищут ваши подчинённые, не так ли? И мы стараемся быть в курсе того, как идёт расследование, несмотря на то, что они нам всячески препятствуют. - Ланг ответил гораздо более искренней змеиной улыбкой.

- Известно, разумеется. Так чем именно я могу быть вам полезен? - Хэрли подумал, что выпишет премию всем, кому приходилось отваживать эту парочку от мест убийств.

- Хочу поделиться некоторыми соображениями с вами, как лицом, вызывающим доверие. - Ланг продолжал улыбаться, вплетая в свои слова намёки и скрытые обвинения. - Вам не казалось странным, что преступник до сих пор не оставил ни одной улики? Что ему удаётся опережать полицию, не смотря ни на какие ухищрения? И наконец, что не у каждого горожанина хватает знаний и возможностей установить бомбу?

- Не понимаю, к чему вы клоните. - Хэрли начал догадываться ещё до того, как Ланг замолчал. - К тому же, вам как адвокату должно быть известно, что без доказательств никакого обвинения быть не может.

- Я никого не обвиняю, просто предлагаю нить рассуждений. - Юлий Ланг поправил очки и посмотрел в глаза Хэрли. Старший инспектор всегда удивлялся, какой у него холодный и жёсткий взгляд.

- Нет, вы именно обвиняете. - Хэрли говорил тихо, чётко выговаривая каждое слово, словно стараясь впечатать их в память собеседника. - Вы обвиняете моих людей. Одного из тех, кому я доверяю, одного из тех, кто защищает этот город, вы обвиняете в серийных убийствах. Вы зашли слишком далеко, адвокат Ланг!