Две недели и дальше. Плохая вода. [Книга вторая]

– Ты будешь драться со мной, когда закончится поход, – сказала Иефа. – И я тебя убью.

– Посмотрим, – кивнул Ааронн.

– Други мои! – опомнился маг. – Да что ж это такое!

– Не переживай, Зулин, – хором ответили бард и проводник. – Все в полном порядке.

Стив выдохнул и отпустил рукоять топора. Следующие пять минут прошли в гробовом молчании. Зулин вызвал Зверя и занялся телепатическим общением, Стив провел тщательный осмотр оставшегося имущества. Оба они избегали смотреть на полуэльфку, каждую минуту ожидая взрыва. Но Иефа молчала. Она угрюмо смотрела в землю, пока Ааронн обрабатывал ее порезы, потом все так же молча распотрошила свой обгоревший рюкзак, выудила из него старенький шелковый платок, который носила еще в Бристоле (Стив ностальгически вздохнул), и покрыла им голову, связав концы на затылке, как делали крестьянки из окрестностей Бристоля. Потом она зашвырнула треснувшее походное зеркальце подальше в кусты, села на землю рядом со своими пожитками и застыла, обняв руками колени. Стив вздохнул и подошел к эльфу.

– Слышь, Ааронн, – шепотом спросил он, украдкой поглядывая на барда, – а правда, что ли, шрамы останутся?

– С чего ты взял? – искренне удивился проводник. – Нет, конечно. Во-первых, я хорошо обработал порезы, а во-вторых, там нет никаких серьезных повреждений. Через неделю будет, как новенькая.

– А чего ты тогда с ней… так? – насупился Стив. – Довел девку до кондрашки. Слыханное ли дело, уже пятнадцать минут сидит молча!

– Зато ныть перестала. Хорошая порция здоровой злости для Иефы – лучшее лекарство. Ты заметил, что лучше всего она колдует, дерется и думает, если ее как следует разозлить?

– Она же тебя теперь ненавидеть будет!

– На здоровье, – усмехнулся эльф. – Честно говоря, меня это мало волнует. И потом, пусть уж лучше она ненавидит меня, чем себя.

– О как… – озадаченно пробормотал Стив и отошел.

Ну, конечно, полукровка, да еще и бродяга, да еще и бард, да еще и со скверным характером – это само по себе гнусно. Ну да ладно, пока у полукровки славная мордашка, мы, наша светлость, потерпим ее истерики, переждем ее капризы, закроем глаза на ее происхождение… Мы, черт возьми, за ручку ее будем брать, поглядим на нее пару раз ласково – авось, дурочка растечется в лужицу, ушки свои остренькие развесит. Все как-то веселее. Лапки-то у нее мягкие, волосики светлые, щечки розовые… Приятно…А теперь – чего? Теперь ни щечек, ни волосиков, лапки в мозолях, как у кузнеца… Только и осталось, что скверный характер. Нет, это нашей светлости неинтересно. Так что катись-ка ты, Иефочка, навозным шариком с высокой горки. А чтобы у тебя, дурочка, иллюзий лишних не осталось, мы, наша светлость, тебя по мордам, по мордам… Побольнее.

Хорошо, хорошо. Я запомню, ваша светлость. И лысую уродину со шрамами запомню, и позу для обморока…Я отвечать не буду, нет, и возражать не буду, и доказывать. Я думала, у меня наконец-то друг появился. Хотя бы друг. Расслабилась, дура, думала, выслушают, пожалеют, по головушке обгоревшей погладят… Мало меня учили. Мало. Надо было больше. Ничего, ничего. Я способная.

Ты думал, я совсем идиотка, ничего не понимаю? Истеричка примитивная, да? Ты для кого спектакли устраивал, эльфийский принц, психолог хренов? Ты думал, меня вздрючить надо, чтобы я разозлилась и пришла в себя? Ты ошибся, дорогуша. Ты очень ошибся, болван заносчивый. Мне ведь так мало нужно было… Так мало.

А вот унизил ты меня зря.

Ох, зря.