Две недели на соблазнение

— Ударила?! — изумился маркиз. — Куда?

— В нос. — Последовало молчание, потом Джулиана с возмущением добавила: — Он это заслужил!

— Еще как заслужил, — согласился Ралстон. — А теперь назови мне его имя, и я прикончу мерзавца.

— Нет.

— Джулиана, женский удар — слишком слабое наказание за нападение на тебя.

— В самом деле? Но для слабого удара женщины было ужасно много крови.

Саймон в растерянности заморгал.

— Вы разбили ему нос в кровь?

Девушка самодовольно улыбнулась.

— И это еще не все, что я сделала.

— А что же еще? — осведомился Саймон.

Она взглянула на него, потом на брата. А затем… Неужели покраснела?!

— Так что же вы сделали?

— Я врезала ему… еще кое-куда.

— Куда же?

— Ну, в… — Она помолчала, подыскивая нужное слово. — В общем, сюда, в inguine.

Даже не владей герцог в совершенстве итальянским, он бы прекрасно все понял, ибо явно неприличный жест девушки был слишком уж красноречивым.

— О Господи… — пробормотал Ралстон.

— Он назвал меня шлюпкой! — заявила девушка. — Нет, кажется, не так…

— Может быть, шлю… — Саймон умолк и закашлялся.

Заметив сжатые кулаки брата, Джулиана сказала:

— Как бы ни назвал, это был не комплимент — теперь вижу.

— Да, не комплимент, — кивнул герцог.

Девушка на мгновение задумалась.

— Что ж, значит, он заслужил то, что получил, не так ли?

— Лейтон, нельзя ли моей сестре подождать где-нибудь, пока мы поговорим? — спросил маркиз.

Саймон встал, заставив себя сохранять спокойствие.

— Конечно.

— Ты собираешься говорить обо мне?! — выпалила Джулиана.

«Интересно, эта женщина может хоть когда-нибудь промолчать?» — подумал Саймон.

— Да, собираюсь, — ответил Ралстон.

— Но я бы хотела остаться.

— Не сомневаюсь.

— Ах, Гейбриел… — заговорила Джулиана ласковым голосом — так обычно разговаривают с необъезженными лошадьми и обитателями психиатрической лечебницы.

— Не испытывай судьбу, сестрица!

Она замолчала, и Саймон не поверил своим глазам, когда понял, что девушка обдумывает, как ей вести себя дальше. Наконец она встретилась с ним взглядом, и ее яркие голубые глаза вспыхнули от раздражения.

— Ваша светлость, куда вы поместите меня, пока будете с моим братом заниматься своими мужскими делами?

Поразительно! Она сопротивлялась на каждом шагу.

Саймон направился к двери и пропустил девушку в коридор. Выйдя следом за ней, он указал на комнату прямо напротив.

— Там библиотека. Располагайтесь.

— Гм… — Джулиана поморщилась.

Саймон спрятал улыбку и, не в силах удержаться, проговорил:

— Позвольте заметить, я счастлив видеть, что вы все-таки готовы признать свое поражение.

Она резко повернулась и шагнула к нему, почти коснувшись своей грудью его груди. Казалось, воздух между ними накалился, и Саймона затопил ее запах — запах красной смородины и базилика. Тот же аромат он уловил несколько месяцев назад — до того, как узнал, кто она такая. И до того, как все изменилось.

С трудом подавив желание ощупать взглядом пространство кремовой кожи над декольте ярко-зеленого платья, герцог отступил на шаг. Увы, у девушки напрочь отсутствовало чувство приличия.

— Я могу признать свое поражение в бою, ваша светлость, но никогда — в войне.

Он понаблюдал, как она пересекла коридор, вошла в библиотеку и закрыла за собой дверь. Покачав головой, прошептал:

— Джулиана Фиори — настоящее бедствие. Просто чудо, что она продержалась в высшем свете уже полгода.

И чудо, что в свете терпели ее уже полгода.

— Она заехала ему коленом между ног, — сказал Ралстон, когда Саймон вернулся в кабинет.

— Похоже, что так. — Герцог плотно прикрыл за собой дверь, словно хотел как можно основательнее отгородиться от этой беспокойной женщины.

— Черт возьми, что мне с ней делать?!

Саймон промолчал. Они с Ралстоном едва выносили друг друга, и если бы брат-близнец маркиза не был другом герцога, то никто из них не стал бы с другим даже заговаривать. Ралстон всегда был ослом. И не мог он на самом деле спрашивать его, Саймона, мнения.

— О, Лейтон, мой вопрос был риторическим. Мне бы и в голову не пришло спрашивать у тебя совета. Особенно по поводу сестер.

Стрела попала в цель, и Саймон объяснил, куда именно Ралстон может отправиться за советом.

Маркиз рассмеялся.

— Так-то лучше. А то я уже забеспокоился — мол, каким любезным хозяином ты стал. — Он прошел к буфету и налил в стакан на три пальца янтарной жидкости. Повернувшись, спросил: — Скотч?

Саймон занял свое место, осознав, что ему, вероятно, предстоит изрядно понервничать.

— Какое щедрое предложение, — буркнул он.

Ралстон протянул ему стакан скотча и тоже сел.

— А теперь давай поговорим о том, как случилось, что моя сестра оказалась у тебя в доме среди ночи.

Саймон сделал неторопливый глоток и лишь потом ответил:

— Я ведь, кажется, уже рассказал… Она была в моей карете, когда я покидал бал.

— А почему ты не известил меня об этом незамедлительно?

Что ж, хороший вопрос. Саймон покрутил стакан в пальцах, размышляя о том, почему он действительно сразу же не привел Ралстона. Ведь его сестра дерзка, и она воплощала в себе все, что он, Саймон, не переносил в женщинах.