Две недели среди ненормальных (СИ)

Для Сары Шмульдиной эта самостоятельная была легче лёгкого. Несмотря на своё поведение, она была очень и очень умной. Чего нельзя было сказать о Шане. Для неё египетские иероглифы были понятнее, чем уравнения реакций. Несколько секунд она просто смотрела на листочек. А потом щенячьими глазками посмотрела на свою гениальную подругу. Ну не понимает Шаня химию, что, в беде её теперь бросить?

Сара вздохнула и подвинула карточку подруги к себе.

- Так, Шмеленкова! Списываешь опять? А ну-ка отсядь от Сары! – проснулся вдруг Уран Дмитриевич.

- Чё? – угрожающе переспросила Шаня.

- Ничего, – быстро сказал Уран Дмитриевич и лег спать обратно. Лучше и не пытаться строить из себя крутого учителя и спорить с ней. В конце концов, она однажды тащила его, пьяного, домой. А еще она знает о его чувствах к Лоре. Да эта заноза в заднице всё о нём знает! Какой тогда смысл спорить с ней? И вообще, если он её отсадит, она от этого химию знать лучше не будет.

Шмеленкова хмыкнула и спокойно принялась переписывать решение Сарочки в свою тетрадь. Она прекрасно знала, что настаивать на своём Уран Дмитриевич не будет. Не такой он человек.

Вот и спасительный звонок прозвенел. Послышался жуткий грохот отодвигаемых стульев и столов. Дана Маринкович умудрилась даже перевернуть свою парту, пока выбегала из класса.

- Домашнее задание! – без особой надежды крикнул Уран Дмитриевич. Его никто не услышал.

Смирившись с этим фактом, учитель химии снова улегся спать.

Шмеленкова бодро топала вслед за подругой по коридору. Она понятия не имела, какой сейчас урок. Поэтому просто шла за Сарой. А Сара шла за остальными, потому что тоже таких тонкостей не знала.

Неожиданно на пути Шани выросла Дана Маринкович, загородив проход своей тушей. Она ехидно усмехнулась и пропела противным голосом:

- Что, Шанечка, опять у Сарочки списываешь? Ты совсем тупая, да?

- Кто бы говорил, ты-то вообще химию от физики отличить не можешь! – огрызнулась Шмеленкова.

Маринкович улыбнулась еще шире и заговорила еще более противным голосом.

- А может быть, ты просто используешь Сару? Ты притворяешься ее подругой только потому, что ты тупая и не можешь нормально учиться сама?

Зря. Зря она это сказала. Шмеленкова прищурилась. Эта желеобразная выскочка посмела ставить под сомнение дружбу Шани и Сары. Эта дружба была одной из тех немногих вещей, которыми Шмеленкова действительно дорожила. Если подумать, то для неё Сара была чуть ли не единственным дорогим человеком в её жизни. И сейчас Маринкович допустила серьёзную ошибку. И привела Шмеленкову в ярость.

- Никогда. Не. Смей. Ставить. Под. Сомнение. Нашу. Дружбу. Жирная. Ты. Корова, – чеканя каждое слово, произнесла Шмеленкова.

- Чё?! – возмутилась Дана.

Шаня криво улыбнулась и резко шагнула вперёд. Через секунду школьный коридор огласил безумный вопль. Маринкович, зажимая нос, из которого текла кровь, с грацией слона помчалась вниз по лестнице, в сторону медпункта. Шмеленкова презрительно фыркнула.

- Как пафосно, однако. А теперь валим отсюда по-быстрому, я вижу директора! – воскликнула Сара, хватая подругу за руку. Но сбежать они не успели.

- Стоять! – рявкнула Грознова Мандрагора Вельзевуловна, директор школы имени Синей Бороды.

Подруги тут же остановились как вкопанные. Бежать от Мандрагоры Вельзевуловны смысла нет. Всё равно догонит.

- Что это только что было? – прорычала эта пугающая женщина, в мгновение ока оказавшись рядом с ними. Её глаза, казалось, горели адским пламенем. Алые кудри были похожи на огненных змей.

- Эээ..., – протянула Шаня, не зная, как начать.

- Мандрагора Вельзевуловна, они не виноваты! – послышался вдруг голос откуда-то сзади.

Точнее, это был даже не голос, а предсмертный писк. Дело в том, что Ваня Травкин как раз проходил мимо. Он видел, как Дана с визгом резаного поросенка помчалась по лестнице, и сразу же всё понял. А затем он увидел и директрису. И Шаню. Сначала он хотел незаметно прошмыгнуть мимо. Но потом он вдруг понял, что просто обязан заступиться за Шмеленкову. Почему? Откуда вдруг взялась такая мысль? С какой стати? Он не стал задумываться над всеми этими вопросами. Он просто понял вдруг, что если не сделает этого, то весь оставшийся день будет страдать от угрызений совести. И он решительно направился к грозной директрисе. Вся его решимость тут же пропала, как только он подошел к ней ближе, но отступиться было уже нельзя. Слишком поздно.

Директриса медленно обернулась. Ваня вздрогнул. Вечно от Шмеленковой одни проблемы... Зачем он пошел спасать её? Теперь звездец не только ей, но и ему....

- Тебя не спрашивают! – гаркнула Мандрагора Вельзевуловна. Иван был готов поклясться, что видел клыки.

Не желая больше тратить на него время, директриса снова повернулась к Шмеленковой и Шмульдиной.

-  Кого на этот раз избили, а? – громовым голосом спросила она. Особо впечатлительный первоклассник, пробегавший мимо, грохнулся в обморок.

- Маринкович, – набравшись смелости, ответила Шаня.

Огонь в глазах моментально потух. Волосы уже не казались ядовитыми змеями. Директор довольно мягко улыбнулась.