Две недели в сентябре

С некоторых пор он начал чаще обычного искать в толпе симпатичных девушек. У него никогда раньше не было подруги, потому что он предъявлял к женщинам высокие требования, а еще потому, что он был немного застенчив; но по дороге на работу и с работы он всматривался в прохожих пристальнее, чем раньше – часто даже с некоторым раздражением. Хорошеньких, по-настоящему хорошеньких, было очень мало. Но время от времени мимо проходила девушка, которая почти соответствовала его идеалу, и иногда – если была возможность сделать это, не привлекая внимания, – он как бы невзначай поворачивался, быстро обгонял ее и останавливался, словно в ожидании автобуса, чтобы она снова прошла мимо и он мог еще раз взглянуть на нее.

Иногда эта хитрость приносила разочарование, а иногда заставляла его возвращаться домой с болью в сердце, потому что шанс увидеть эту девушку снова был один из тысячи, и он гадал, что произошло бы, если бы он храбро окликнул ее и придумал предлог, чтобы заговорить.

Дело в том, что тридцатилетнему мистеру Стивенсу становилось довольно одиноко в его комнате в Пендже.

У него, конечно, были друзья в клубе, но большинство из них спешили уйти после субботних матчей со своими подругами, а ему только и оставалось что одинокими вечерами составлять в голове образ идеальной женщины. Она стройна и изящна, с веселым нравом и живым лицом – то улыбнется, то слегка нахмурит брови; волосы у нее не слишком темные и не слишком светлые. Красивый золотисто-каштановый цвет был бы лучше всего… Глаза у нее быстро вспыхивают, когда он скажет что-нибудь остроумное; она умеет видеть в жизни повод для шутки, но не слишком часто шутит сама.

Именно такую он искал в толпе. Иногда сердце у него сжималось при виде приближающейся девушки, но только раз или два за последний год мечта на мгновение воплотилась в жизнь, оставив ему только прекрасное видение и несколько пустых, беспокойных дней.

Он окинул взглядом сидящих доярок: некоторые были симпатичными, но не настолько…

Голос Тома прошептал в темноте:

– Вон моя сестра – вторая с краю, она как раз встает.

– А, да? – пробормотал мистер Стивенс. Сестра Тома оказалась довольно высокой светловолосой девушкой, похожей на брата.

– А рядом с ней Флосси Перкинс, ее подружка, – вон та, маленького роста, последняя в ряду.

В зале было темно, и Том не заметил, что рука его друга дрожала, когда минуту спустя протянул ему карамельку; он не заметил, что друг не стал есть эту карамельку и так и сидел, стискивая ее в руке, пока она не потеряла всякую форму.

Мистер Стивенс трепетал всем телом, словно гигантский волос, вставший дыбом.

Может, у него что-нибудь с глазами? Неужели это очаровательное маленькое видение было перед ним все время, с тех пор как доярки впервые вышли на сцену?

Она пела вместе с остальными. Они махали руками вверх-вниз и качали головами. Она была в тысячу раз лучше их всех. Боже мой! Какое милое личико! Вся сияет от возбуждения, то смеется, глядя снизу вверх на подруг, то улыбается, глядя сверху вниз на зрителей. Комичный толстяк теперь стоял прямо перед ней, тараща глаза и кривляясь. Мистеру Стивенсу пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не вскочить и не закричать: “Да уйди же, идиот!” На мгновение его охватил ужасный страх, как бы видение не исчезло, когда толстяк отойдет.

Но нет! Она снова здесь! Уже не поет – просто стоит и улыбается, блестя глазами…

– Ну как тебе? – спросил Том. Свет уже зажегся; несколько человек вышли подышать свежим воздухом, другие поднялись, чтобы размять ноги. Мистер Стивенс почувствовал, что не может разжать кулак, и ему пришлось разогнуть пальцы другой рукой и соскрести карамель с ладони ногтями. – Довольно интересно, – сказал он и с гордостью отметил, что его голос прозвучал спокойно.

– Да, местами ничего так, – сказал Том уклончиво. Страшная мысль промелькнула в мозгу мистера Стивенса – и он вдруг похолодел. Он посмотрел на друга. Она подружка его сестры – а вдруг Том сам за ней ухаживает? Несколько безумных мгновений он боролся с ужасным чувством: ему казалось, что он убьет Тома, если эта страшная мысль окажется правдой.

Тогда он понял, что не сможет высидеть оставшуюся часть спектакля в сомнениях: надо взять себя в руки и разрешить их прямо сейчас.

– А твоя сестра хорошо играет, – сказал он. Том, по-видимому, был рад это слышать.

– Неплохо, да? К черту! Почему бы не сказать сразу? Он сглотнул и произнес небрежно, как будто эти разговоры были для него делом привычным:

– И подружка ее мне тоже понравилась. Удивительно, как Том воспринял эти слова. Он даже головы не повернул.

– Да, славная девчонка. Славная девчонка! Может, Том ослеп – может, у него отказали глаза и другие органы чувств? Или он тоже скрывает свои истинные мысли, отвечая сдержанно и бесцеремонно?

– Ты хорошо ее знаешь?

– Да так, чуть-чуть. Иногда она заходит к нам в гости. Это сестра пригласила ее поучаствовать в спектакле.

– Я хотел бы познакомиться с твоей сестрой – и… и с этой девушкой. Можно это устроить… потом? – Конечно! Мы подойдем к ним, когда все закончится.