Две невесты Петра II

Не спеша Павел развернул тряпицу, из которой достал новенькую доску, сделанную наподобие ящичка.

   — Изрядно, изрядно сработано, — с удовольствием повторял Александр Данилович, беря в руки блестящий, разрисованный чёрными и белыми клетками ящичек. — Ба, да тут и замочек! — заметил он удивлённо.

   — А то как же, — степенно произнёс Павел. — Забудешь, ваше сиятельство, защёлкнуть, возьмёшь ящичек-то, а фигурки-то и разлетятся, иди ищи их потом, — улыбнулся он, беря из рук Меншикова шахматы и открывая замочек. — Вот и вся недолга, хорошо и всё на месте.

   — Молодец, ну молодец! — восхищённо воскликнул Меншиков, разглядывая маленькие, изящно сделанные шахматные фигурки, как и доска, наполовину покрытые тёмным лаком. — Дарья Михайловна! — крикнул он, повернувшись в сторону притворенной двери. — Иди-ка скорее сюда, погляди, что старый мой знакомый принёс!

Услышав весёлый голос мужа, Дарья Михайловна поспешила к нему.

   — Погляди, погляди, что сработал для меня этот молодец! Знатно? — радостно спрашивал он у жены.

   — Да, хорошо, — согласилась Дарья Михайловна, — совсем не хуже тех, что позабыли дома.

   — Не хуже! — воскликнул Меншиков. — Да лучше, в сто раз лучше! — И, обернувшись к жене, он то ли спросил, то ли повелел:

   — Награди-ка его, Дарья Михайловна, за сей труд награда умельцу полагается!

   — Нет же, ваше сиятельство, — смущённо улыбнулся Павел, — какая награда? Это я себе в радость сработал. — И, помолчав, добавил: — А вот ежели поднесёшь выпить чего — не откажусь.

Садясь играть с Пырским в шахматы, Александр Данилович преследовал определённую цель — ближе сойтись со своим конвоиром и, если можно будет, путём различных подношений облегчить жизнь в заточении себе и семье. Однако, играя с Пырским, Меншиков нашёл в нём довольно искусного игрока и сильного противника. Александр Данилович забывал о своих планах и первоначально всецело отдавался игре. Но случилось так, что Степан Мартынович сам завёл речь о своём небогатом житье, о том, что женат он совсем недавно и жена извела его непомерными желаниями всяческих обнов.

Трудно перечислить, сколько кусков нарядной материи: тафты, бархата, золотой и серебряной парчи — было передано Пырскому на обновки жене.

И тут Александру Даниловичу пришла в голову мысль, исполнив которую, он мог бы сделать Пырскому богатые подарки, благо у опальных ещё оставалось немало добра. Приближалось 6 ноября — день рождения Александра Даниловича. Заказав со своей вотчины различные съестные припасы, Александр Данилович, посоветовавшись с Дарьей Михайловной, решил отметить его широко, по-княжески, словно и не было над ним никакой опалы.

Боясь всяких непредвиденных обстоятельств, Пырский потребовал к незначительной, малочисленной охране прислать дополнительно людей. Ко дню рождения светлейшего князя охрана Ранненбурга составляла без малого двести человек против тех восьмидесяти, что выехали с ними из Петербурга. На дне рождения Александр Данилович решил одарить всех солдат. Тем солдатам, которые охраняли его с самого начала пути, он распорядился выдать по два с половиной рубля, а прибывшим позже из Москвы по два рубля. Солдаты посчитали это весьма справедливым, так как не терпели нужду два месяца, что длилась их дорога от Петербурга. Капралам было выдано по пять рублей, сержантам по десяти, прапорщик получил двадцать, а капитан-поручик пятьдесят.

С самого утра и в доме, и во дворе толкался народ. Накануне, когда только появились слухи о предстоящем награждении, мало кто из солдат в это верил. Но вот слухи подтвердились, и утром князь, нарядно одетый, подтянутый, весёлый, вместе со своей женой приветливо встречали входивших, одаривая каждого, благодарили за ласковое к ним отношение, а старшая дочь Мария подносила гостю на небольшом серебряном подносе вместительную стопку водки или вина, как кто пожелает.

Вечером, пригласив Пырского к праздничному столу, Александр Данилович преподнёс ему дорогой перстень с крупным алмазом, который Степан Мартынович тут же надел на палец, любуясь игрой камня.

Когда уже было много выпито и много сказано, Александр Данилович, обращаясь к Пырскому, неожиданно произнёс:

   — Скудный у ваших солдат рацион, Степан Мартынович. Вчера зашёл к ним, когда они обедали, так щи пустые ели солдатики.

   — Что ж я-то могу сделать? Такой рацион им отпущен, а взять боле негде. Моего жалованья и на меня самого еле хватает, не то что солдатам из него выделять.

   — А мы вот что сделаем, милейший Степан Мартынович, — сказал Меншиков, весело блестя глазами и хлопая рядом сидящего Пырского по плечу. — Я велю из своих денег каждому солдату выдавать по одной копейке на мясо либо на рыбу к обеду.

   — Это что же получается, почти по два рубля в день на солдатский котёл? — удивился Пырский.

   — Быстро считаешь, Степан Мартынович, — засмеялся Меншиков, — выходит, так.

Однако щедрые дары Александра Даниловича вызвали не только радость среди облагодетельствованных им, но и жестокие распри из-за размеров полученных наград.