Две полоски от босса (СИ)

- Что-о?! – кричу почти возмущенно. – Как во… 

- Конечная цель каждой женщины — это удачное замужество, - перебивает меня Максим. 

- Нет! – морщу нос и метаю взглядом сражающие на повал молнии в Громова, который реагирует на них, как на легкую щекотку. 

Он просто улыбается. Гад! 

– Карьера, признание, независимость, в конце концов! – не готовая сдаться просто так, продолжаю я. 

Не обязательно ему знать, что это единственный выход в моей ситуации. 

Только так я смогу вытащить свою семью из нищеты. Отблагодарить родителей за то, что они сделали для меня все возможное и невозможное, что было в их силах. 

- Независимость, – как-то саркастически повторяет Максим, словно я произнесла глупость. - Все проблемы от того, что женщины… 

- Ты еще скажи «не знают свое место»! – перебиваю, злясь так, что не замечаю, как перехожу на «ты». 

Боже, как он меня злит! 

Казалось, еще чуть-чуть и из ушей повалит дым. В отличие от меня, Громов выглядит донельзя довольным. Похоже, не осталось незамеченным то, что я ослабила рамки субординации. Но сейчас это не главное, я жажду доказать, что он не прав! 

- Конечно, – спокойно откликается Максим. - Место… за мужем. Ведь самое ценное, что есть у мужчины — это его женщина, мать его детей. Ради этого мы и живем. Семья - главное, что может быть у человека. 

Его бархатный баритон ласкает мой слух, словно гипнотизируя. Я даже на мгновение растерялась. 

- Зачем взваливать на себя непосильные проблемы? – продолжает Макс, обаятельно улыбаясь и заметив, как я притихла. – Зачем забивать красивую головку всякой ерундой? Разве не лучше наслаждаться благами, которыми обязан обеспечить мужчина? – он осторожно протягивает руку вперед. 

Сильные пальцы ловко цепляют одну из шелковистых блестящих прядей волос, что отделилась от общей массы волос. 

Пропуская ее между пальцев, Громов понижает тон и проникновенно смотрит мне в глаза. 

- Что плохого в том, чтобы родить от своего мужчины? Стать женой и жить в достатке, никому и ничего не доказывая. 

Я же намеренно пропускаю первый вопрос и упрямо цежу: 

- А что в ответ? Подчинение, послушание и уважение к господину? – язвительно приподнимаю бровь, ощущая, как бешено грохочет сердце. 

Его близость сбивает с толку. Аромат каштанов и трав заполняет легкие так, что даже начинает кружиться голова.

 Обалденный запах! 

Громов кивает, почти незаметно сдвигая пальцы с волос к мочке уха, и медленно обрисовывает по кругу небольшую сережку. Меня словно бьет током. По спине бегут мурашки. Я непроизвольно ерзаю на месте. 

- Правильно, детка. Своего мужчину надо уважать, – наклоняется ближе и, не смотря на мои попытки уклониться, опускает широкую ладонь на коленку, достаточно ощутимо сжимая ее. – Это закон. 

Горячие мужские губы опаляют поцелуем, не давая времени сообразить, как правильно реагировать на происходящее. 

Он словно захватывает в плен - властно, жарко. 

Я поднимаю руки, чтобы оттолкнуть его, но… спустя мгновение таю, плавлюсь в сильных грубоватых объятиях под жадными грубоватыми поцелуями-укусами. 

Постепенно поцелуй становится более чувственным и тягучим, словно сладкая медовая патока. Я стону, непроизвольно выгибаясь в талии, чтобы ощутить горячие тугие мышцы плотнее, ближе… Но когда ладонь касается нежной кожи живота и принимается красться все выше, словно вор, вся сжимаюсь.

 Меня будто обдает ледяным потоком воды, когда вспоминаю, где я и с кем. 

Боже, что я творю?! 

Толкаю ладонями в широкие плечи, но Максим как неприступная гора - не двигается с места. 

Этот тиран продолжает терзать мои губы, словно безумно вкусный десерт, который намерен съесть до последней крошки. 

И лишь когда я собираю все силы и испуганно бью кулачками по мощным плечам, мужчина нехотя отстраняется. Казалось, он только очнулся от какого-то транса. Взгляд синих, как океан, глаз жадно устремляется на мои припухшие после страстных поцелуев губы.

Глава 8

Макс 

— Приятного аппетита. 

Голос отца застаёт меня врасплох. Плечи непроизвольно каменеют, от чего мышцы бугрятся, перекатываясь под тканью футболки. Сидя в гостиной за большим овальным столом, я продолжаю усердно работать ложкой.

 Сколько за свою жизнь обошёл ресторанов и кафе, чьи владельцы кичатся высокой кухней и профессиональными поварами, но никогда не пробовал такой вкусной шурпы, как эта. 

Только мать умеет так готовить! 

Мясо буквально отходит от костей, разделяясь на волокна, а ароматный запах овощей щекочет рецепторы, усиливая аппетит. 

— Спасибо, – бурчу, бросая на отца взгляд из-под бровей. 

Он одет с иголочки, как и всегда. Классический костюм, белоснежная рубашка, подмышкой зажата свежая газета… 

— Ты бы чаще приходил. Мать скучает. 

Что-то в его голосе заставляет меня остановиться. Ложка на мгновение зависает в воздухе, прежде чем я вновь зачерпываю наваристый бульон. 

Мы оба знаем, что он тоже скучает, но отец слишком упрям, чтобы в этом признаться. 

Только вот проблема в том, что я упрямее в два раза. 

— Работы много, – недовольно морщусь в ответ, отламывая большой кусок от ароматного «хьокхам»*. 

Свежий и мягкий, он тает во рту. Непроизвольно прикрываю глаза от гастрономического удовольствия.