Две полоски (СИ)

Мой язык нарочно заблудился, блуждая в таинственных и притягательных закоулках и избегая главной точки. Я раздвигал пальцами складочки, находил неисследованные территории, подробно изучал языком, чувствуя, как в главной точке постепенно нарастает возбуждение.  

Когда Аленка начала постанывать, я протянул руку вверх и коснулся соска влажными пальцами.

- Мирон, - выдохнула она.

- Да, - отозвался я слегка невнятно.

- Ты… - она не смогла закончить фразу, потому что мой язык, наконец, добрался до горошины, которая к этому моменту стала восхитительно твердой.

- Я знаю, - отозвался я несколько самодовольно.

А чего скромничать? Я офигенен!

***

Алена

Я думала, что больше не могу, но Мирон сделал так, что я снова страстно захотела продолжения! Его язык… как он это делает? Как вообще возможно вытворять такое, от чего у меня самые настоящие искры из глаз!

Он решил сменить позу, поставить меня на четвереньки. Я не возражала, но, перед тем, как он устроит мне новый армагеддон, я хотела поздороваться с железным дровосеком.  Я взяла инициативу в свои руки. И губы.

Он был огромный, твердый, почти железный… Настоящий дровосек! Я приветствовала его языком,  заставив Мирона стонать и нервно сжимать мою шею. Потом я обхватила его губами, удивленно и восхищенно ощутив внушительный размер. От нежностей я перешла к более жестким действиям. Я чувствовала, как его железная голова увеличивается, становится все более и более напряженной. Я увлеклась, мечтала о фейерверке…

Но Мирон снова вернул меня в позу похотливой кошки. Он осторожно, но уверенно вошел в меня сзади, его руки жадно перемещались по моему телу. Он одновременно хотел ласкать грудь, сжимать попу, а еще - вероломно проникнуть к моему клитору в момент, когда я уже не могу сдерживаться…

***

Мирон

Я старался быть осторожным, хотя иногда забывал об этом. Я был неистовым, но все же не таким бешеным, как в первый раз. Временами на меня накатывало странное чувство. Да, мне по прежнему хотелось затрахать Аленку до смерти, проникнуть во все зовущие места одновременно и везде оставить свои следы…

Но еще мне хотелось просто обнимать ее, прижимать к себе, уткнувшись лицом в ее волосы. Чувствовать, что она моя и ничья больше. И что ей хорошо со мной.  

Утомленная, Аленка уснула в моих объятиях. Дровосек тоже сладко уснул, прижавшись щекой к Аленкиной попе.

А у меня сна не было ни в одном глазу. Я лежал, вдыхал тонкий цветочный аромат Аленкиных волос и улыбался…  

Глава 20

***

Мирон

В ту ночь, когда мы с дровосеком наконец-то дорвались до Аленки, я долго не мог уснуть. Что очень странно - обычно после секса меня вырубает через пять секунд. Но тут случай был особый.

Все не так, как обычно. И девушка, и ситуация, и мои чувства.

Я лежал, думал. К охватившему меня ощущению безмятежного блаженства через некоторое время начала примешиваться легкая тревога. Которая все росла и росла. Как известно, ночь - время паранойи. И я не на шутку разволновался.

Потому что вдруг очень четко осознал, что моя жизнь кардинально меняется. Рядом со мной теперь любимая женщина. У нас будет ребенок.

Это прекрасно. Но… это пугает. Потому что меняется не только моя жизнь. Меняюсь я сам.

Готов ли я к этим переменам?

Утром я проснулся, увидел спящую Аленку, мирно сопящую рядом. Чмокнул ее в плечо - оно было ближе всего. Потом поцеловал в висок, погладил по волосам. Аленка улыбнулась во сне.

Я почувствовал, что тоже расплываюсь в улыбке.

Ночная паранойя теперь казалась смешной. Да, в последнее время в моей жизни произошло много перемен. А скоро их будет еще больше. Но я справлюсь. Я готов. Хотя, если бы кто-то месяц назад сказал мне, что я скоро женюсь, я бы заржал ему в лицо.

Я не удержался и аккуратно приподнял простыню, в которую замоталась Аленка. Лучше бы я этого не делал! Дровосек вскочил, начал рваться к ее груди, вопить, что вчера ему так и не дали поваляться между двух самых шикарных сисек на свете…

Но я был непреклонен. Пусть Аленка выспится. Да и вряд ли можно ожидать, что утром ей захочется секса. С утра ей плохо. Но, я слышал, что месяцу к третьему это должно закончится. Скорее бы!

***

Аленка

После той сумасшедшей ночи, когда Мирон несчетное количество раз показал мне небо в алмазах, я дрыхла до самого обеда. А ведь это был рабочий день!

Но, как оказалось, не для меня. Я проснулась, обнаружила, что Мирона нет, а на подушке лежит записка. “У тебя сегодня выходной. Распоряжение начальства”. А внизу - смайлик и сердечко.

Удивительно мило. Я скорее ожидала от Мирона, что он нарисует своего дровосека. И напишет что-нибудь пошлое.

А он нарисовал сердечко…

Наверное, так он хочет сказать мне то, чего до сих пор не сказал. Или это просто рисунок? Который ничего не значит. Мирон - это Мирон. Он не особо романтичен, но надежен и заботлив. Неужели красивые слова для меня важнее наглядных действий? Конечно, нет!

В свое время Денис говорил мне много романтичных слов. Я теперь прекрасно знаю их цену.