Две половинки демона (СИ)

Стёпка сел прямо на пол, прислонился к каменной стене и с облегчением вытянул ноги. День выдался длинный и хлопотный. Почти такой же, как вчерашний. Так много всего случилось, что хочется, говоря словами Ванеса, тупо отдохнуть. Сам экзепутор сидеть без дела не собирался. Для начала он отыскал на соседних саркофагах следы от ударов молний. Потёр одну подпалину, показал Стёпке грязный от сажи палец. Оба невольно содрогнулись, живо припомнив страшную боль от разрядов молний. И опять помянули недобрым словом Полыню с Алексидором.

В сокровищнице к тому времени заварилось что-то настолько шумное и неукротимое, что отголоски гномьего помешательства слышны были даже наверху. Восторженные вопли, звон монет, стук открываемых сундуков, смех и ликование сливались в потрясающую симфонию безумной радости. С трудом верилось, что два маленьких человечка способны издавать столь громкие и разнообразные звуки.

— Они там, похоже, уже по потолку бегают. Вконец ошалели, — заметил Ванька. — Как бы у них крыша не поехала от такого счастья. Правильно мы туда не пошли. Там сейчас оглохнуть можно.

И Стёпка опять засомневался в способности гномов безболезненно расставаться с золотом. Разве что клятва на княжьем обереге немного поумерит их жадность. Только на магию и остаётся надеяться.

Ванька ушёл бродить по склепу, и несколько раз из темноты донеслось его вполголоса произнесённое «сим-сим, откройся». Вот вам ещё один одержимый. Над гномами подшучивал, а сам туда же! Мало ему золотой сокровищницы, уже пытается отыскать другую. Видимо, с драгоценными камнями. И ведь с него станется, возьмёт, да и придумает. А нам потом ещё и с ней разбираться. Позвать его, что ли, пока не поздно?

Ванес вернулся сам и тоже плюхнулся рядом на пол.

— Там такие трещины в кладке, ты бы видел! И два каменных блока из потолка почти вывалились. Это я так слодомасом шарахнул. Как нас только не завалило, непонятно.

— Жаль, что эти блоки на братьев Сквирятичей не упали, — вздохнул Стёпка. — Я бы даже не пожалел.

— Как думаешь, турнут Алексидора из замка или простят?

— Думаю, ничего ему не будет. Отбрешется. Никарий в первый день на меня в открытую набросился, все знали, что он с весскими магами в сговоре. И что? Пока его Глукса по стене не расплескал, жил себе в замке спокойно и в ус не дул. Даже отца-заклинателя не боялся.

— Неправильная у них здесь демократия, — заключил Ванька. — Слишком всепрощальная. Предателей надо наказывать. А они…

Хруп-хруп! — донеслось из полумрака. Звук шёл, такое впечатление, отовсюду.

Мальчишки настороженно завертели головами.

Хруп-хруп! — повторилось уже заметно ближе.

— Опять какой-нибудь призрак, — предположил Стёпка. — Милорд Шервельд, наверное, поболтать решил.

— Не-е, не Шервельд. Рогов нету, — Ванька, привстав, вглядывался в проход между саркофагами. — Вроде, человек. Или не человек… Непонятно, пока. К нам идёт… Бли-и-ин! Стёпыч, глянь, это что такое?!

ЭТО двигалось по направлению к мальчишкам, неловко переставляя ноги и издавая подошвами тот самый звук: Хруп-хруп! Нормальные люди так не ходят. Люди вообще не ходят, если у них вместо головы голый череп, а из-под обрывков полусгнившей одежды торчат рёбра.

— Да им что, мёдом тут намазано? — в сердцах воскликнул Ванька. — Лезут и лезут!

— Золотом здесь намазано, — Стёпка настороженно следил за приближающимся скелетом. — Я знаю, кто это такой! Это брат Тимохи в гости к нему идёт. Соскучился.

— Не смешно, — бормотнул Ванька. — Я Тимохе никакого брата не придумывал. Смотри, он скоро здесь будет. Почему мне кажется, что я его где-то уже видел?

— Потому что все скелеты похожи друг на друга.

— Ну не скажи. Этот на Тимоху совсем не похож. Тот без одежды, а этот весь в тряпье. Откуда он выполз такой?

Оба с отвращением разглядывали скособоченную ковыляющую фигуру. Некогда чёрный, а теперь серый то ли плащ, то ли камзол свисал с костлявых плеч жалкими длинными лохмотьями. Руки дёргались как попало, и левая всё время цеплялась за торчащую из-под остатков одежды тазовую кость, а на правой отсутствовали все пальцы. Покрытые чем-то белёсым расхлюстанные сапоги непонятным образом держались на истлевших ногах. Наполовину провалившийся в плечи череп слепо таращился пустыми глазницами, и под ним сквозь разбитую грудную клетку отчётливо просматривались позвонки.

Рядом с саркофагом, за который на всякий случай отступили мальчишки, скелет остановился. С противным скрипом повернувшись так, чтобы застрявший в плечах череп смотрел в нужном направлении, он протянул к Ваньке левую руку и прохрипел:

— Отдааай!

— Чего тебе? — испуганно выкрикнул Ванька. — У меня ничего твоего нет! Вали отсюда, пока цел.

Стёпка не удержался от нервного смешка. Скелет пришёл к ним уже заметно не целым, и вряд ли Ванькины угрозы могли его всерьёз испугать.

— Отдааай! — ещё требовательнее взвыл скелет и попытался дотянуться до Ваньки. — Жезл отдай! Он мой, ш-ш-ш!

— Ты слыхал? — удивился Ванька, пятясь спиной вперёд. — Склодомас ему нужен! И с чего это он твой? Никогда он твоим не был и не будет! И нефиг тут на нас шипеть!