Две половинки райского яблока

– Неужели? – поразился господин Романо. – Ты мне льстишь. Почему была?

– Я думаю, это не вы, – с сожалением ответил Флеминг. – Вам было бы технически трудно осуществить акцию. Кроме того, ваше горе при исчезновении эскиза Гейнсборо было неподдельным. То есть, я хочу сказать, не было никакой нужды так притворяться…

– То есть ты готов поверить, что я украл, и не веришь исключительно потому, что мое горе было неподдельным?

– Ну, примерно, – ответил Флеминг.

– Однако… – пробормотал господин Романо. – По-твоему, я способен украсть?

– По-моему, способны. Если вы чего-то сильно захотите, никакие соображения морального толка вас не остановят… как и любого другого политика или дипломата. Извините на слове.

– Как же ты, адвокат, с этим миришься?

– Не забывайте, кто были мои родители, Джузеппе, – ответил Флеминг. – Они презирали подлую буржуазию, и парочка бурлящих генов у меня в организме не имеет ничего против… экспроприации. В конце концов, вы же не грабите бедную вдову с кучей детей. Наоборот, вы щедро делитесь.

– Однако странное представление у тебя о законности, – только и сказал ошеломленный господин Романо. – И поверь, не так уж беспринципны дипломаты и политики, как тебе кажется.

Буквально через пару месяцев Галерейный Призрак совершил еще одну дерзкую кражу: из частной коллекции американского миллиардера Саймона Коэна, располагавшейся в Париже и открытой для туристов, пропала картина Ван Гога – малоизвестный вариант знаменитых «Подсолнухов». Малоизвестный по причине пребывания ранее в другой частной коллекции, чей хозяин, в отличие от честолюбивого американца, любовался своим сокровищем единолично. Как вору удалась подобная эскапада, несмотря на присутствие охраны, камер слежения, новейших систем безопасности, было непонятно.

О том, что господин Романо вел переговоры с миллиардером о покупке картины, знали считаные люди.

– Это чертово Привидение опять перебежало мне дорогу, – сокрушался господин Романо, не столько огорченный, столько озадаченный.

– Галерейный Призрак, – поправил хозяина Флеминг. – Я же говорил, он следует за вами!

– А не ты ли, случаем, этот самый призрак? – спросил полушутливо господин Романо.

Флеминг только взглянул на хозяина и пожал плечами. Спустя пару дней он предложил господину Романо эксперимент – подсунуть Призраку дезу. Если тот клюнет – можно будет считать установленным, что Призрак следит за господином Романо, и, если сильно повезет, определить, кто он такой, или хотя бы кто стоит за ним.

Господин Романо сказал парочке знакомых, что его старинный знакомый, шейх из Арабских Эмиратов, предложил купить у него некий раритет, а именно – Библию Гутенберга тысяча четыреста пятьдесят пятого года – первую «солидную» книгу, напечатанную в его типографии. Один из уцелевших в мире 48 экземпляров. Деза была довольно грубой – вряд ли шейх, правоверный мусульманин, стал бы хранить у себя в коллекции Библию, но тем показательнее был бы результат. Библия якобы хранится в лондонской резиденции шейха, и сделка состоится буквально на днях.

Флеминг, в свою очередь, сделал то же самое. Они, как рыбаки, закинули удочки с нацепленными на крючки жирными червяками и приготовились ждать.

Ждать пришлось недолго. Ровно через три дня в газетах появилось сообщение о дерзком ограблении резиденции шейха – была похищена жемчужина его коллекции, гравюра на меди первой карты Персидского залива «Sexta Asiae Tabula» Птолемея. Никакой Библии в сейфе и в помине не было, и дерзкий вор прихватил то, что попалось под руку.

Шейх был неутешен и поклялся убить гяура собственной рукой.

– Что и требовалось доказать, – сказал Флеминг, передавая господину Романо кипу газет с фотографиями разъяренного шейха, потрясающего кулаками, оскверненного сейфа в шикарном кабинете, а заодно – «малого» автопарка и гарема пострадавшего – семнадцати сверкающих, штучной работы автомобилей и двенадцати жен с закрытыми лицами в черных бесформенных одеждах.

Господин Романо некоторое время молча смотрел на секретаря. Потом сказал:

– Да… конфуз получился. Знаешь, Грэдди, мне жалко шейха. Ты не представляешь себе, что значит для коллекционера потеря любимого экспоната. Я чувствую себя провокатором. Эта сволочь, не найдя Библии, не ушел, как должен был поступить на его месте всякий порядочный вор, а стянул карту. Зачем тебе, спрашивается, карта Персидского залива, если ты явился за Библией? А главное, что это нам дает?

– Очень много, – ответил Флеминг. – Во-первых, теперь мы знаем точно, что Призрака интересуете именно вы. Во-вторых, он вхож в ваш круг.

– И что дальше?

Флеминг пожал плечами:

– Пока не знаю. Посмотрим. Кому сказали о сделке?

– Не понимаю я этого Призрака, – пробормотал господин Романо. – Какой смысл? Что ему до меня? Лорду Челтему третьему упоминал… и Аррьете.

– Лорд Челтем третий… вряд ли. Ему, насколько я помню, около восьмидесяти. И интересует его не столько Персидский залив, сколько прекрасный пол. Что до нашей Аррьеты… Что знает Аррьета, то знает мир!

– А ты кому говорил? – спросил в свою очередь господин Романо.