Две половинки райского яблока

…Я заметила ее сразу. На полу, там, где кончались полки, стояла фигурка, примерно в полметра высотой. Может, чуть больше. Даже не знаю, как ее назвать… Наверное, это была ведьма. Но как же она отличалась от своих уродливых товарок в черных колпаках! Это была ведьма-аристократка. В лиловом длинном платье, с белым личиком, с пятнами яркого румянца на скулах, с гривой смоляных волос, завитых мелким бесом, с вишневыми губками сердечком. В синих глазах с длинными густыми ресницами – лукавые черти. Носик, правда, чересчур длинный, но это ее нисколько не портило, наоборот, придавало пикантности. Громадный лиловый берет со страусиным пером украшал голову ведьмы. В одной ее руке, по закону жанра, была метла из настоящих веточек березы, выкрашенных почему-то красной краской, а другой ведьма чуть приподнимала пышное платье, и оттуда, вместе с кружевами многослойных нижних юбок, выглядывали тонкие ножки в чулках в красную и белую полоску, в грубых деревянных сабо. Я невольно рассмеялась – крестьянские полосатые чулки и деревянные сабо никак не вязались с шелковым нарядом. Она, видимо, и сама это понимала, но воспринимала с юмором. Задрала юбку, словно говоря – любуйтесь, люди добрые!

Я, присев на корточки, совершенно очарованная, рассматривала ведьму минут десять. Мысль купить ее мелькнула было в голове, но тут же улетучилась. Эта красавица мне просто не нужна. Все остальное тем более не нужно.

«Магические предметы! – вспомнила я. – Есть еще магические предметы, но они мне тоже не нужны!»

Бросив последний взгляд на ведьму, словно прощаясь, я пошла к выходу. В прихожей никого не было. Я постояла там минуту-другую, несколько раз позвала:

– Эй, есть тут кто-нибудь? – но мне никто не ответил.

Дверь была не заперта, и я вышла на улицу. Снова, как и час назад, пошла вдоль парка, только в обратную сторону, домой. Шла, испытывая странное, муторное чувство дискомфорта, объяснить которое не могла. То есть настроение у меня и до того было хуже некуда, но теперь к нему прибавилось еще что-то… Тревога, тоска… И внезапная радость – предчувствие снега и наступающих праздников – испарилась без следа.

Я добралась домой около девяти. Включила телевизор. Села на диван, даже не заметив, что не сняла пальто. Лукавое ведьмино личико стояло у меня перед глазами, и я вдруг подумала: каково ей находиться среди грубо сработанных дешевых игрушек? Я вспомнила своих незатейливых коллег, с которыми делила комнату, их грубоватые шуточки, откровенность, с которой они обсуждали взаимоотношения полов… Взглянула на часы, они показывали двадцать минут десятого. Я вскочила с дивана и бросилась вон из квартиры.

Я не помню, как я добиралась до «Астарты». Могу сказать лишь одно – такси мне поймать не удалось. Наверно, таксисты в этот вечер устроили забастовку. Я мчалась сломя голову, и, когда надавила на кнопку звонка на голове химеры, часы на городской площади захрипели, собираясь начать бой. Дверь вдруг распахнулась. Давешняя женщина с высокой прической стояла на пороге. От ее любезности не осталось ни следа.

– Закрыто! – процедила она сквозь зубы.

– Еще нет десяти, – возразила я, и она неохотно посторонилась.

«Бум-м-м!» – начали бить часы. Я влетела в цех игрушек и бросилась к знакомому проходу между полками. Там, где совсем недавно стояла ведьма в лиловом платье, было пусто. Я растерянно металась между рядами. Напрасно! Моей ведьмы там уже не было. Неужели продана? Неужели кто-то купил ее? Я чуть не плакала, а тут еще хозяйка магазина стояла над душой…

И вдруг я увидела ее! Ведьма в лиловом платье лежала на последней полке стеллажа, почти у самого пола, совсем незаметная. В этот самый миг часы на площади пробили десять.

Женщина с высокой прической, не произнеся ни слова, взяла у меня деньги и выбила чек на допотопном, клацающем зубами кассовом аппарате. Достала громадный лист тонкой желтой бумаги, выдернула куклу у меня из рук, стала заворачивать и обвязывать шпагатом. Я забрала покупку и во второй раз оставила пределы «Астарты».

Не оборачиваясь, я летела по тротуару, прижимая к себе приобретенное сокровище, чувствуя позвоночником, что женщина с высокой прической, которую я про себя окрестила Астартой, все еще стоит на крыльце и смотрит мне вслед. «Подумаешь, задержалась из-за покупателя на лишних пять минут. Не велика беда! Нечего было приглашать», – утешала я себя. Наконец, не выдержав, оглянулась – на крыльце было пусто, свет в окнах погас, и дом приобрел нежилой вид.